Курская битва. Перелом

Именно для реализации данного плана в оперативное подчинение 7-й гвардейской армии были переданы две стрелковые дивизии 35-го гвардейского стрелкового корпуса, а также две стрелковые дивизии из состава 69-й армии. 94-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием гвардии полковника Ивана Русских (в июле 1944 года осужден к лишению свободы по обвинению в незаконном присвоении воинского продовольствия, неоднократно совершаемом в период с июля по ноябрь 1943 года, несмотря на строгие предупреждения командования 69-й армии) и 92-я гвардейская стрелковая дивизия гвардии полковника Василия Трунина (Василий Федорович Трунин) из состава 35-го гвардейского стрелкового корпуса занимали оборону в районе Корочи и юго-западнее города. 111-я и 270-я стрелковые дивизии из состава 69-й армии в ночь с 5 на 6 июля выдвинулись с тылового рубежа обороны в направлении Шебеки-на, к юго-востоку от участка прорыва. С прибытием этих соединений в ночь с 5 на 6 июля 15-я гвардейская стрелковая дивизия генерала Емельяна Василенко отводилась командованием 7-й гвардейской армии на рубеж Неклюдово— Чураево, для укрепления обороны по восточному берегу реки Корень, а ее место во втором эшелоне 24-го стрелкового корпуса занимала 111-я стрелковая дивизия полковника Андрея Петрушина. 270-я стрелковая дивизия под командованием полковника Ивана Беляева (Иван Петрович Беляев) сосредоточивалась в районе Шебекина, оставаясь в резерве 7-й гвардейской армии.

В ночь с 5 на 6 июля части 244-й и 262-й ночной бомбардировочных авиационных дивизий 17-й воздушной армии выполнили 123 самолето-вылета с целью разрушить переправы и блокировать переход германских войск через Северский Донец¹⁴⁰.

2.2. Действия 6 июля

В этот день командование 4-й танковой армии планировало продолжить наступление на Обоянском направлении, нанеся удары по трем направлениям: из района Черкасское на Завидовку и Алексеевку; на участке Ольховка—Сырцево; в направлении Яковлева.

С утра 6 июля соединения 4-й танковой армии должны были произвести перегруппировку, чтобы 2-й танковый корпус СС, который в первый день наступления добился наибольших успехов, прорвал вторую полосу обороны противника и вышел на Прохоровское направление, а левый край его участка в районе шоссе Белгород—Курск приняли соединения 48-го танкового корпуса, продолжая наступать на Обо-янь. Соответственно, немцы планировали возобновить атаки в полосе 6-й гвардейской армии, нанося главные удары на двух узких участках: 48-й танковый корпус на участке Коровино—Черкасское, продвигаясь левым флангом на Обо-янь, а правым на Яковлево, для соединения со 2-м танковым корпусом СС; 2-й танковый корпус СС на участке Стрелецкое—Ерик.

Примерно в это же время (с рассвета 6 июля) должен был состояться запланированный Ватутиным контрудар войск Воронежского фронта с участием пяти танковых и механизированных корпусов, однако командование 1-й танковой армии считало его нецелесообразным. Катуков в своих воспоминаниях указывает¹⁴¹, что немецкие тяжелые танки новых типов превосходили советские по вооруженности и могли успешно вести огневой бой на дистанции до 2 км, вне зоны досягаемости огня 76,2-мм пушек танков типа Т-43—76, которые составляли до 70 процентов машин в общей массе советской бронетехники, собранной в районе Курского выступа¹⁴². Поэтому выгоднее было встретить противника на заранее подготовленных рубежах, используя низкую маневренность тяжелых немецких машин, и нанося ему потери в ближнем бою, когда советские танки могли результативно действовать из засады и с укрытых позиций. Такие соображения начальник штаба 1-й танковой армии генерал Михаил Шалин доложил командующему фронтом, но к сроку намеченного контрудара ответа не получил.

Поэтому, действуя согласно приказу, около 5 часов утра 6 июля на Томаровском направлении перешли в наступление части 3-го механизированного корпуса 1-й танковой армии, которые атаковали позиции 2-го танкового корпуса

СС южнее Яковлева. Как и ожидалось, атакующие действия танковых и механизированных бригад успеха не имели, войска 1-й танковой армии понесли большие потери — так, в 49-й танковой бригаде 3-го механизированного корпуса, которой командовал подполковник Бурда, потери бронетехники составили около 60 процентов от первоначального состава¹⁴³. Тогда Катуков, минуя Ватутина, связался со Ставкой Верховного Главнокомандования и доложил обстановку Сталину. Спустя короткое время Ватутин лично сообщил Катукову об отмене приказа о контрударе и указал ему перейти к обороне¹⁴⁴.

Интересно, что командир 6-го танкового корпуса генерал Андрей Гетман вспоминает, как перед началом контрудара генерал Катуков не рекомендовал ему уделять много внимания подготовке обороны, поскольку утром все равно придется идти в наступление¹⁴⁵. На основе этого Гетман делает вывод, что тогда еще не все верно оценивали силу ударов противника. Поэтому вполне возможно, что к выводу о необходимости прекратить контрудар сам Катуков пришел уже после его начала, в связи с неудачным развитием боевых действий.