Курская битва. Перелом

Вместе с тем Фридрих Фангор отмечает²⁰⁴, что большей части советской артиллерии удалось отступить за реки Псел и Пена; значительное соединение противника было окружено и уничтожено только в одном районе; расширить прорыв не удавалось из-за постоянных контратак противника против флангов 4-й танковой армии; противник предпринял разведку боем в районе Краснополья, против растянутого левого фланга 52-го армейского корпуса, а 2-я армия группы армий «Центр» не предпринимала никаких действий и на поле сражения не появлялась. Кроме того, 7 июля 2-й танковый корпус СС не смог продвинуться глубже из-за постоянных ожесточенных контратак русских вдоль железной дороги Прохоровка—Белгород, а также с севера, угрожавших обоим флангам корпуса. Контратаки вызывали опасения генерала Хауссера и вынудили его использовать для прикрытия правого фланга дивизию «Мертвая голова», поскольку 3-й танковый корпус оперативной группы «Кемпф» пока не имел значительного продвижения вдоль Донца в северо-восточном направлении. Это сковывало силы и ослабляло главный удар корпуса генерала Хауссера. Поэтому с целью обеспечения правого фланга танкового корпуса СС генерал Гот решил передать в его оперативное подчинение все части 167-й пехотной дивизии — такое решение рассматривалось во время штабных учений до начала операции. В аналогичном положении оказался и 48-й танковый корпус, который к исходу третьего дня наступления продвинулся в северном направлении на максимальную глубину за все время операции — до района южнее рубежа Шипы—Горки, однако при этом его фланги оказались растянуты, а сил для их прикрытия не осталось, хотя генералу Кнобельсдорфу сообщили о приближении с севера и северо-востока главных сил советского 10-го танкового корпуса. Кроме того, хотя фронт обороны 1-й танковой армии растянулся на 45 км, а левый фланг был отброшен на северо-запад до реки Псел, войскам 4-й танковой армии пока не удалось добиться ее разгрома. Предполагая возможность контрударов танковых соединений противника, Кнобель-сдорф решил вывести 3-ю танковую дивизию с фронта и сосредоточить ее во втором эшелоне в районе Сырцева, за дивизией «Великая Германия», чтобы иметь возможность оперативно усилить угрожаемые участки.

Как видно, разновременное выдвижение из глубины обороны советских танковых и моторизованных частей и соединений, которые при выходе в районхосредоточения неожиданно для себя (по причине отсутствия точных сведений о начертании переднего края) сталкивались с наступающим противником и вынужденно вступали во встречный бой, германское командование интерпретировало как ожесточенные контратаки, что его весьма обеспокоило и заставило перегруппировывать силы для прикрытия флангов. Это также привело к потере темпа наступления.

С другой стороны, по мнению того же Фангора²⁰⁵, ход боевых действий до вечера 7 июля в основном подтвердил прогнозы и предположения генерала Гота — 48-й танковый корпус и 2-й танковый корпус СС продвинулись вперед с такой скоростью и на такую глубину, что теперь следовало с уверенностью в любой момент ожидать встречи с основным танковым резервом противника. Соответственно, в каждом новом танковом или механизированном соединении советских войск, вступавшем в сражение, германское командование видело прибытие этого резерва. Поэтому, как сообщает военный историк и участник войны Вернер Ха-упт (Werner Haupt)²⁰⁶, хотя 6 и 7 июля фельдмаршал Ман-штейн рассматривал возможность остановки наступления для перегруппировки сил 3-го и 48-го танковых корпусов, чтобы надежно обеспечить фланги 2-го танкового корпуса СС и в последующем нанести удары по сходящимся направлениям против войск противника, оборонявшихся на стыке внутренних флангов 4-й танковой армии и группы «Кемпф», на 8 июля он принял решение продолжить атаки по всему фронту вклинения с целью не позволить прибывающим советским резервам развернуться на позициях.

Командование Воронежского фронта в это время спешно усиливало резервами Обоянское направление, которое Ватутин посчитал наиболее опасным. Из состава 6-й гвардейской, 38-й и 40-й армий и резерва фронта в оперативное подчинение командованию 1-й танковой армии были дополнительно переданы 309-я стрелковая дивизия под командованием полковника Дмитрия Дремина; 86-я танковая бригада; 59, 60 и 203-й отдельные танковые полки; 14-я истребительно-противотанковая и 33-я пушечная артиллерийские бригады; 4-й гвардейский, 12, 483 и 869-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки; 36-й гвардейский минометный полк, а также части 9-й зенитной артиллерийской дивизии полковника Николая Ро-щицкого, которые должны были сосредоточиться в районе Ивня—Зоринские Дворы. Таким образом, в течение суток 1 -я танковая армия должна была дополнительно получить более 150 танков и свыше 300 орудий, без учета артиллерии 309-й стрелковой дивизии.