Курский излом

«357-й гв. омд в 19.00 8.07.43 г. произвел залп по цели: скопление танков и до 700 чел. пехоты. В районе изгиб тропы в овраге юго–восточнее Верхопенье 400 м. Израсходовано снарядов ТС-13 88 шт. Не слет 8 (снарядов. — В. З.), всего 96 шт. В результате залпа уничтожено 3 танка идо 150 солдат и офицеров, рассеяно до 550 чел. пехоты. Во время дачи залпа сбит самолет противника марки «Юнкерс-87». Огнем зенитной установки сбит самолет противника марки «Мессершмитт», сбит пулеметным расчетом 331-го гв. омд, фамилии которых будут сообщены дополнительно»{725}.

Редкий факт, когда документально подтверждается уничтожение огнем «катюш» пикирующего бомбардировщика. Удалось разыскать и воспоминания свидетеля того необычного случая, командира батареи 357-го гв. омд М. П. Иванчихина:

«Моя батарея располагалась в глубокой балке, поросшей лесом, в 800–900 м от села Верхопенье. Наблюдательный пункт я выбрал на краю оврага так, чтобы мне хорошо была видна церковь в селе; село постоянно переходило из рук в руки. То наша 200-я танковая бригада отражала атаки танков и входила в Верхопенье, то немцы сбрасывали наших вниз, входили сами. Бои были очень упорными. Село обороняла 200-я тбр. Как только появлялись фашистские танки и пехота, командир бригады полковник Н. В. Моргунов звонил мне по телефону: «Лейтенант, давай залп!» Но я сам видел, что надо бить фашистов. Постоянно приходилось вести огонь прямой наводкой по танкам противника, которые занимали село и начинали спускаться вниз к нашей балке или продвигались на юг.

Я быстро готовил данные для стрельбы, командовал батареей и давал команду на открытие огня. Боевые машины выскакивали из балки, занимали огневые позиции. Передние колеса опускались в ровики. Мы давали залп с открытых огневых позиций прямой наводкой по фашистским танкам и пехоте. Как правило, несколько танков подбивали, пехота практически уничтожалась. Далее в бой вступали наши танки, а боевые машины быстро уезжали и укрывались в аппарелях.

Фашистские танки были очень близко. Чтобы они не успели нас заметить и расстрелять из пушек, надо было действовать решительно и быстро. Но иногда приходилось перед основным залпом выпускать 2–3 реактивных снаряда для пристрелки. Поэтому боевые машины оставались на огневых позициях [766] гораздо дольше, но все равно гвардейцы действовали быстро и умело, и враг нас не успевал обстрелять. Несколько было удачных залпов, после которых горели несколько «тигров» и «пантер» и самоходных артиллерийских установок.

Мне хочется рассказать, как удалось сбить вражеский самолет–бомбардировщик Ю-87. Я заметил, что, как только наши танки входили в Верхопенье, появлялись самолеты Ю-87 и начинали их бомбить. Фашистские самолеты летели низко, примерно на уровне траектории полета реактивных снарядов. Я подумал, а не удастся ли сбить хотя бы один самолет нашим залпом. Выбрал момент, когда позиции 200-й тбр в Верхопенье бомбили самолеты противника, прикинул по таблице стрельбы высоту траектории снарядов, которые пойдут над ними. В момент, когда только подходила новая группа примерно из 40 самолетов–бомбардировщиков Ю-87, я передал на батарею данные для стрельбы с таким расчетом, чтобы траектория залпа прошла через эту группу самолетов, приказал дать залп по обратным скатам Верхопенья, где сосредоточились немецкие танки. Как же ликовали наши солдаты, сержанты, когда один из снарядов врезался в фашистский самолет, он взорвался прямо в воздухе, от него посыпались только искры. Мы хоть немного отомстили фашистским летчикам за непрерывные бомбежки наших боевых машин.

Конечно, реактивные снаряды «катюш» не были конструкторами предназначены для стрельбы по самолетам, они и не думали об этом. Но раз представилась такая возможность, жалко было ее упускать. Может быть, это был первый случай, когда ракетой сбили самолет. Командир орудия ст. сержант Михаил Синичкин за уничтоженный самолет получил медаль «За отвагу»{726}.