Лишь две недели спустя в Петербург явился курьер, который привёз весть о скором приезде государя. Мол, он уже в Москве, явится через десять дней, в последних числах октября. А чума — она где-то под Киевом, в польских владениях.
Для Дарьи этот неполный месяц ожидания превратился в ад. Они перебрались в едва достроенный, ещё не обжитый Зимний дворец, почти сразу после покушения. Вместе с Алёшкой исполнили крайне тяжёлые обязанности по похоронам. Затем готовили город к возвращению Петра Алексеевича — пришлось изрядно попинать нерадивых начальничков, чтобы скорее поворачивались.
И наконец после трёх недель нервотрёпки он приехал. Ворвался в город — иным словом и не скажешь — верхом на взмыленной лошади, грязный, плохо выбритый и пропахший потом, в сопровождении только Алексашки и четверых гвардейцев. Сходу направился к Зимнему дворцу. Это произошло вскоре после полудня, когда Дарья по обыкновению хозяйки дома проверяла состояние дворцового хозяйства и отдавала распоряжения прислуге.
«Матушка государыня! Радость-то какая! Государь батюшка приехал, уже на дворе!» В такую солнечную радость кастелянши Дарья не особо верила, но в то, что
Она слышала внизу
Она плакала и смеялась — от радости и пережитой боли. Но
Глава 17
Курсом зюйд
Когда эти земли по новому договору отошли к России, русские не стали ничего выдумывать и назвали шведский город Viborg Выборгом. Шведский гарнизон уже покинул крепость, теперь здесь стоял прославленный Копорский полк, увеличенный с двух до четырёх батальонов. И это было неспроста: именно в Выборге, переход которого под юрисдикцию России окончательно выводил Петербург из-под удара с суши, была намечена встреча заочно помолвленных царевича Алексея Петровича и принцессы Ульрики-Элеоноры. Пышные делегации с обеих сторон уже выехали, с таким расчётом, чтобы войти в город в один день.
Январь 1708 года выдался холодным, но почти бесснежным. Двадцать второго числа по русскому календарю и двадцать третьего по шведскому оба монарших поезда встретились у юго-восточного фаса городских стен Выборга.
Было бы дело летом, устроили бы здесь шикарный палаточный лагерь и устроили воистину королевские гуляния. Но две северные страны не особенно обращали внимание на погодные условия. Правда, пришлось втискиваться в маленький город, не утратив при этом пышности, приличествующей предстоящему династическому союзу, однако обе стороны как-то с этим управились.
Нарочитость, то бишь искусственность всеобщей радости по поводу запланированных мероприятий почему-то казалась местным совершенно нормальной. А вот Катя испытывала дискомфорт. Она самой себе казалась героиней чёрно-белого кинофильма тридцатых годов двадцатого века — той самой эпохи, когда кино ещё недалеко ушло от театра с его преувеличенными жестами и эмоциями. Ощущения были, мягко говоря, не из приятных, но поделать она ничего не могла. Извините, но царская родня не имеет права увильнуть от подобных… политически важных междусобойчиков. Как-никак, эпоха не просто монархий — империй. И королевская свадьба имеет огромное значение, её последствия будут сказываться на исторических событиях ещё долгие годы.
А они, пришельцы из будущего, настолько сильно изменили ход этих самых событий, что теперь сами не без труда могли представить, как те станут развиваться.