Курт Сеит и Шура

Шура вытерла слезы, пытаясь одновременно улыбнуться. Она легко прикоснулась к его щекам губами и последовала в каюту за мальчиком.

Подойдя к каюте, она услышала пронзительный звук пароходного гудка, раздавшийся три раза подряд. Корабль дал задний ход, отправляясь. Она больше не плакала. Она была похожа на изгнанницу, смирившуюся с судьбой. Она выглянула в иллюминатор. Они покидали порт. Она открыла свой чемодан, оставила его на кровати, вышла из каюты и нашла дорогу на верхнюю палубу, где уже собралось большинство пассажиров. Было нехолодно, но она чувствовала, как мороз пробирает ее. Она нашла тихое место и оперлась на поручни. Сине-зеленые волны Босфора бежали под кораблем, разлетаясь пеной. На мгновение она подумала слиться с синей глубиной внизу, но быстро отбросила такое малодушие. Что такая глупость решит?

Она отвела взгляд от волн и начала рассматривать берег. Не так ли они покидали Крым?

Когда корабль огибал мыс Сарайбурну у дворца Топкапы и пристани Сиркеджи, она вспоминала день, когда они с Сеитом прибыли в Стамбул и сходили в том же месте, с которого отплывали сегодня.

Она надеялась, что увидит Сеита на берегу. Затем снег закрыл все. Высокие древние сосны под снегом стали белыми. Она увидела себя на вершине покрытой снегом горы, ждущей с раскрытыми руками человека, скачущего к ней на коне. Сеит подскакал к ней, схватил ее за талию и поднял на своего коня, она крепко прижалась к нему. Они полетели над снежными холмами. Она слышала звон колоколов церкви в Кисловодске, смешивавшийся со звоном бубенчиков на тройках. Валентина, должно быть, играет Чайковского. Татьяна в белом танцует на пуантах под белыми соснами. Все люди, которых она любила и по которым тосковала, появились перед ней, затем Сеит мягко опустил ее на пушистый снег и исчез между соснами.

Силуэт дворца Топкапы и стройные минареты мечетей за ним задрожали в ее глазах. Соборы Москвы, широкие проспекты с огнями на перекрестках сменили Стамбул, скрывшийся в тумане. Затем она посмотрела назад, на Босфор. Как близко Стамбул к России. Она будто бы впервые покидала свою страну и свой народ. Она задрожала. Холод одиночества пробирал ее до костей. Она плакала. Ее слова тонули в плеске волн:

– Прощай, моя Россия, прощай, Сеит, моя единственная любовь, прощай…

Эпилог Апрель 1992 года

С большой неохотой я оборвала эту замечательную сагу на сцене разлуки, где Сеит и его великая настоящая любовь Шура расстались. Шура, которая вначале была почти неизвестной и жила только в памяти нескольких людей, которых я интервьюировала, по мере развития истории проявила себя как неординарная личность, невероятная красавица с неограниченной способностью к любви, самопожертвованию, но никогда не отчаивающаяся, принимающая все испытания, делившая счастье и невзгоды с Сеитом. Пока я сидела за компьютером, восстанавливая жизнь Шуры, я ощущала, что она подсказывает мне, что писать. Я ощутила, что ее душа направляла мои пальцы на клавиатуре. По мере того как росли мои любовь и восхищение Шурой, росло и мое нежелание оттенять Шуру другими женщинами.

Насколько мы знаем, после того как она покинула Стамбул в 1924 году, она без приключений доехала до Парижа. Мой дедушка Курт Сеит признал, что последний раз он получил от нее письмо в 1926 году. Он сказал бабушке, что Шура написала, что она на смертном одре и хочет увидеть его в последний раз. Это, как мы предполагаем, было спасительной ложью с его стороны, потому что мы знаем, что Шура потеряла ребенка вскоре по прибытии в Париж. Она собиралась перебраться в Америку и звала Сеита присоединиться к ней. Моя бабушка Мюрвет согласилась на поездку. Сеит знал в глубине души, что может сделать выбор: поехать в Америку со своей великой любовью Шурой или остаться в Стамбуле со своей женой Муркой и семьей, которая на тот момент состояла из моей мамы и тети. Курт Сеит передумал в последнюю минуту, решив, что не может рисковать, если вдруг не вернется, и оставить двух сирот. Все это мне нужно было описать и прояснить. С терпением, настойчивостью и энтузиазмом, которые я унаследовала от Курта Сеита, я стремилась узнать историю их жизни. Что случилось с Шурой после? Я решила не сдаваться в поисках. Мне казалось, что я слышу ее шепот: «Давай, найди меня! Я совсем рядом!»

Я хотела верить, что она еще жива, что она прочтет мою книгу и позвонит мне однажды, чтобы рассказать, что у нее все хорошо, что она живет полной и насыщенной жизнью, что создала семью и имеет детей, как всегда желала. Для меня она всегда будет воплощением женственности, красоты, достоинства, любви и жертвенности.