Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Прузия согласился, и вскоре после морского сражения состоялся кровопролитный бой. Эвмен заклинал своих воинов не отступать, не колебаться; но враг нападал там, где его совсем не ожидали, совершал переходы и маневры, каких он еще никогда не видывал, и кончилось тем, что Эвмен был увлечен общим потоком бежавших солдат. Поражение было ужасное. Никомиедия торжествовала победу, все ликовали. Победители принесли огромную добычу, и царь ежедневно осыпал своего несравненного полководца все новыми почестями. Дворец Либисса лежал всего в восьми часах от столицы. Ганнибал устроился в нем очень уютно, но помимо уюта подумал еще кое о чем.

— Как только римляне узнают, что я здесь, они, конечно, потребуют моей выдачи; кто поручится, что Прузия из страха не уступит им? Следует позаботиться о выходе, которым можно будет воспользоваться в случае нечаянного нападения.

Из этих соображений Ганнибал устроил во дворце и в саду выходы на все стороны. Главной же его задачей было обучение и формирование воинского характера, и в скором времени его войска могли сделать вдесятеро больше и напоминали ему его старых пунов.

В один из дней прискакал на военной колеснице сам Прузия и сообщил, что ему донесли о необычайных приготовлениях царя Эвмена: он не щадит никаких средств, не останавливается ни пред какими жертвами, чтобы снарядить достаточное по численности и качеству войско, дабы одним ударом покончить с вифинцами.

— Твои слова, царь, меня необычайно радуют,— заметил полководец,— мои соглядатаи давно уже обо всем мне донесли, а я предпочитаю разбить восьмидесятитысячную армию, вместо сорокатысячной!

Царь с изумлением смотрел на него.

— Ты, однако, очень самонадеян! Уверен ли ты, что подтвердишь эту самонадеянность?

— Да, и войска верят мне, они знают, что вместе мы победим!

Ганнибал выполнил свои намерения и одержал полную победу. Три четверти неприятельской армии остались на поле сражения, а остальная четверть вместе с царем спаслась отчаянным бегством. Вифинцам досталась несметная добыча: тут было оружие, колесницы, кони, верблюды, драгоценности царя и его приближенных. Прузия чуть не причислил Ганнибала к сонму богов и устроил ему такой въезд в Никомедию, какого город никогда еще не видывал и какого ему и в будущие времена не суждено было увидеть. Над Вифинией взошло солнце славы, зато Пергам погрузился в глубокое уныние, а Эвмен обратился к римлянам за помощью.

— Рим ко всему равнодушен,— возразил ему консул Фламиний,— но, надо сознаться, были времена, когда мы трепетали, но то было при Ганнибале; с тех пор прошло уже двадцать лет. Как ты только позволяешь какому-то Прузии тебя бить?

— О, если бы дело шло о нем, я не беспокоился бы, но у него есть новый полководец и не кто иной, как Ганнибал.

— Ганнибал? — воскликнул Фламиний и вскочил с места.— Карфагенянин Ганнибал!.. Мы считали его уже умершим. Ты в этом совершенно уверен?

— Совершенно! — подтвердил царь.— Он заново организовал армию Прузии и всем распоряжается.

— Тогда другое дело! Теперь все понятно,— заметил консул.— Распорядись, чтобы немедленно снарядили к отплытию корабль, и я поспешу пока в Рим. Да, если твоими противниками командует Ганнибал, ясно, почему ты потерпел поражение. Я сегодня же отправлюсь в путь!

Фламиний поспешно прибыл в Рим и доложил обо всем сенату. Тотчас же было принято единодушное решение и без промедления в Никомедию отправлено посольство с Фламинием во главе. Консул, сойдя на берег, явился к царю и потребовал выдачи страшного врага, присовокупив, что не допустит никаких переговоров, а в случае отказа немедленно будет объявлена война.

Требование это застигло Прузию врасплох, и он не нашелся ничего возразить, кроме того, что законы гостеприимства запрещают ему выдать Ганнибала.

— Конечно,— согласился Фламиний,— гость под защитой богов, для тебя он неприкосновенен, но я могу его взять. Выслушай мое предложение: ты или примешь его, или отвергнешь: на моих судах много солдат; ты укажешь мне местопребывание Ганнибала и поклянешься, что о нашем разговоре не узнает ни одна душа, пока я тебя не уполномочу. Решайся же! Но скорее!

— А если я дам свое согласие,— робко спросил царь,— будет ли мне обеспечена неприкосновенность моей страны, и согласны ли вы меня защищать от всех врагов?

— Рим защищает всех своих друзей,— заметил Фламиний.

— Я согласен, вот тебе моя рука,— сказал Прузия, и союз был заключен.

Однажды рано утром, когда Ганнибал работал у себя, в комнату ворвался Урамильк.

— Господин! Я только что был на башне: со всех сторон сюда направляются вооруженные люди. Тебе угрожает опасность!

Не говоря ни слова, Ганнибал поднялся наверх: все выходы были заняты, дворец и сад были окружены со всех сторон,— спасенья не было. В одну минуту Ганнибал взвесил положение и приказал:

— Закройте все двери; пусть римляне приступом возьмут дом. Элули и Урамильк, подойдите сюда!

Оставшись наедине с ними, он продолжал: