Куртизанка

— Если изволите, госпожа, один глоток не причинит вам вреда, у нас слишком хороший коньяк, чтобы отказываться, — прочистив горло, стал он уговаривать Кассандру. — Такой приятный на вкус, такой мягкий.

— Нет! Убери это от меня. — Она взмахнула рукой и ударила по стакану, опрокинув коньяк на свой рукав.

— Ты, проклятый неуклюжий тупица! — Касс подняла руку, и жидкость закапала с кружева и кончиков ее пальцев. — Дай мне салфетку. Живо!

— Да, госпожа, — пробормотал Волк.

Так что, черт возьми, теперь делать? Лучше уж отдать ей салфетку, прежде чем она прикажет псу разодрать его в клочья за испорченное платье. Схватив салфетку, Волк повернулся и остолбенел. Касс дрожала с головы до ног, но, как он понял, не от ярости. Резко вдыхая упоительный запах коньяка, она поднесла свои влажные руки к лицу и теперь радостно пофыркивала. Ведьма поднесла руку ближе ко рту. Мгновение она колебалась, затем лизнула руку, почмокала языком и стала слизывать капли коньяка. Она глубоко вздохнула. Волк замер в ожидании, чувствуя внутреннюю борьбу, которая шла в душе колдуньи, такую же яростную, как буря, бушующая за окном.

Бормоча извинения за свою неловкость, Волк подошел достаточно близко, чтобы вложить салфетку ей в руку. Касс облизала губы.

— Прекрасный коньяк, — проговорила она. — Как ты там говорил, скверная ночь. Будь любезен, налей мне стаканчик. Всего один…

Габриэль шагала перед окнами своей спальни, ее халат обвивался вокруг лодыжек. Почти весь вечер она металась по комнате, напоминая бабочку моли, пойманную в стеклянную банку. Она бросала нетерпеливые взгляды в направлении конюшни позади дома, надеясь разглядеть вспышку фонаря, означавшую триумфальное возвращение Волка. Но, хотя за окном то и дело вспыхивали молнии, которые освещали землю под окном, пытаться разглядеть что-нибудь сквозь стекла, залитые ночной темнотой и неустанно хлещущим дождем, было бессмысленно.

Волк справится. Он хитер и находчив. Он спас жизнь Реми при куда более плохих обстоятельствах накануне Дня святого Варфоломея. По сравнению с этим задача у Волка на сегодняшний вечер была намного проще: отвлечь служанку, подкупить собаку, напоить Касс, украсть амулет. Что могло пойти не так, как надо?

Слишком многое.

Габриэль вздрогнула от раскатистого грома. Прижав руку к бьющемуся сердцу, она украдкой взглянула на Реми. Николя растянулся на своей половине кровати, облокотившись на руку, и изучал карту. Он как раз угодил под первый бешеный шквал дождя, и теперь его промокшая одежда сохла у огня. Лежа в одних панталонах, Реми был поглощен прокладкой пути для своего короля, забыв про грозу, ничего не ведая об опасности, которая угрожала ему этим вечером. Опасность, заложенная в безобидном на вид амулете, висевшем у него на шее.

Глядя на него, Габриэль хотелось крепко сжать его в объятиях, вернуть те незабываемые мгновения, которые она пережила с ним, когда Реми впервые разбудил в ней подавленную чувственность. После того ужаса, который она узнала, она была неспособна растаять от его ласк, полностью погрузиться в его любовь, потому что ненавистный медальон стоял между ними вместе с тенью ее пагубной лжи. Сколько раз она была готова до конца признаться во всем, рассказать ему правду! Она пообещала Реми покончить с ложью и тут же нарушила свою клятву. Следовало предупредить его об опасности. Они с Волком обсуждали этот вопрос много раз.

«— Я знаю, Реми будет вне себя, когда узнает о Касс, — говорила она. — Но ведь это вопрос жизни и смерти. Мы обязаны рассказать ему о нашем плане, прежде чем приступим к его выполнению, а когда все объясним, конечно, он сочтет нашу затею благоразумной…

— Капитан? Благоразумной? — негодующе прервал Волк. — Сударыня, мы говорим об одном и том же человеке? Не он ли упрямо настаивал на поединке с Дантом даже тогда, когда узнал, что его задумали погубить?

— Реми сделал это ради меня. Он мстил за мою честь.