Куртизанка

Касс устроилась на стуле и указала Габриэль на место за столом. Девушка неохотно подчинилась, чувствуя, что и ей бы тоже не мешало уйти. Хотя Кассандра и попросила Габриэль остаться, она все еще не пришла в себя окончательно, сидела с изможденным лицом, опухшими, налитыми кровью глазами. Она подперла лоб рукой и удерживала на лбу холодный компресс, приготовленный Габриэль. Касс явно смущало, что ее нашли в столь жалком состоянии.

— Спасибо тебе, — прохрипела она. — Прошло немало лет с тех пор, как кто-то заботился обо мне так… так нежно. С тех пор…

— С тех пор, как ты потеряла мать? — осторожно уточнила Габриэль.

— Нет, моя мать была не из тех, кто нежит своих детей. — Касс скорчила гримасу. — Я больше думала о своей сестре… одной из моих сестер, Элен.

Элен — одна из премудрых женщин из семьи Лассель, которую замучили и сожгли охотники на ведьм. Сестра, за которую Касс приняла Габриэль. Ту, у которой Касс просила прощения. Но за что?

Кассандра вовсе не была склонна развивать эту тему. Сняв компресс, она протерла глаза и откинулась на стуле.

— Прошло уже две недели, как ты не навещала меня, и я уж подумала, что ты позабыла о своей бедной старой подруге.

— Нет, конечно, нет. — Габриэль почувствовала себя виноватой. — Я была несколько выбита из колеи последнее время, вот и все. Со мной произошло… просто случилось нечто неожиданное. Но едва ли сейчас подходящий момент, чтобы грузить тебя своими проблемами.

— Ерунда, — ответила Касс. — Я уже совершенно протрезвела. Рассказывай, что случилось. — Она вздрогнула и стала массировать виски. — Только говори тише.

Габриэль все еще что-то удерживало, но исключительная мягкость разлилась по лицу Касс. Габриэль начала медленно, затем углубилась в детали и рассказала всю историю возвращения Реми, их ссору, события бала-маскарада, рассказала про дьявольский договор, навязанный ей Екатериной, слово, взятое Наваррой с Реми, и то немыслимое положение, в котором она оказалась.

Касс слушала молча, не перебивая. Она даже не выразила удивления, когда узнала, что Реми жив и в том была причина неудачи их проникновения в царство мертвых.

— И? — спросила она, наконец, когда Габриэль затихла.

— И… и это все. Мне нечего больше сказать.

Касс потянулась через стол в поисках руки Габриэль и провела кончиками своих пальцев по ее ладони.

— Есть еще что-то, — настаивала она. — Что-то, что тебя действительно мучает. — Касс крепко схватила Габриэль за руку и не отпускала даже тогда, когда девушка попробовала освободиться. — Рассказывай.

Габриэль вздохнула, затем продолжила тихим голосом:

— Я… наверное, я полюбила Реми, — тихо призналась она. — Мне… мне это не нужно, но я никакие могу справиться с собой.

Касс сдавленно застонала. Она отпустила Габриэль и схватилась за голову, словно боялась, что та вот-вот взорвется.

— Только не это, пожалуйста, — простонала она. — Не заставляй меня, пожалуйста, смеяться.

— Я открыла тебе свое сердце, а ты находишь это смешным?

— Очень. — Касс начала хихикать, затем, застонав, остановилась. — О господи, Габриэль. Даже слепцу не составляло труда увидеть, какие чувства ты испытываешь к этому мужчине.

— Но мне не нужна эта любовь к Реми. Это… это совершенно невозможно. — Габриэль закрыла лицо руками. — Более, какое несчастье!

— Несчастье? Я не в состоянии понять, что тебя гложет. Тебе предначертано стать хозяйкой сердца короля Франции, и тебя выдают замуж за отважного капитана, которого ты обожаешь. Я бы сказала, что не стоит тебе жаловаться на судьбу, Габриэль Шене.

Девушке показалось, что она уловила завистливую злобу в голосе Кассандры. Она внимательно посмотрела на женщину, сидящую напротив, но та ласково улыбалась, и Габриэль подумала, что ей просто померещилось.

— Но, Касс, не могу же я быть женою Реми и при этом делить ложе с королем, — возразила она.

— Почему нет? Мужчины все время поступают так, имеют и жену, и любовницу. Чем мы отличаемся от них? — Касс выгнула брови, вздрогнув, как будто даже это незначительное движение усиливало ее головную боль. — Надеюсь, ты не считаешь, что твоя привязанность к капитану Реми как-то влияет на тебя? Тебе предначертано величие. Сам Нострадамус сказал тебе об этом.

— Разве он не может ошибаться?

— Нет, старый мастер никогда не ошибается. Особенно после того, как его не стало. Если он говорит, что Генрих Наваррский станет королем Франции, а ты — его некоронованной королевой, именно так все и произойдет. На судьбу нельзя повлиять. Кроме того, с чего это тебе захотелось избежать столь великолепного будущего?

И, правда, что это с ней? Габриэль оперлась на спинку стула. Перед ее мысленным взором не проплывали ни дворцовые покои, ни король, ни картины ее будущего могущества. Она видела перед собой только солдата с выгоревшими волосами и усталыми глазами. Предначертанная ей судьба, которая когда-то переполняла ее невообразимым волнением, теперь вызывала только усталость и отчаяние. Она не ответила на вопрос Касс, женщина напротив, казалось, слишком хорошо прочитала ее невысказанные мысли.