Кусакиро. Книга вторая

Низко опустив голову, Кусакиро вышел из дома и пошел не разбирая дороги к лесу. Выйдя на поляну, где когда-то встретился с Огненным Лисом, он поднял морду к небу и закричал. Это был страшный крик раненого в сердце зверя, который понимает, что ему отпущены последние мгновения жизни и кричит, надеясь этим криком высказать все то, что осталось им невысказано.

— О, Боги и Богини Радуги! — кричал Кусакиро. — За что караете меня?! За что наказываете, отбирая моих детей одного за другим? Что вы хотите, чтобы я исполнил? Чем выкупил их жизни? Возьмите мою, но оставьте право жить моим любимым девочкам! Разве вам мало моего сына?

Вдруг из-за куста показался Огненный Лис.

— Я услышал о твоем горе, брат, и пришел выразить тебе свое сочувствие и дать совет. Ты же знаешь, призыв Радуги невозможно не услышать. И невозможно ему не подчиниться. Коса жизни твоей дочери уже надрезана и расплетается. Пока она жива, придумай как обмануть Богов, чтобы за твоей дочерью не последовала и последняя.

— Как это возможно? — удивился Кусакиро. — Ведь они читают в наших сердцах, как в открытых книгах!

— Думай, брат, здесь я тебе ничего не могу подсказать. Сам не знаю. Это должно быть твое решение и твоя жертва. Прощай, самурай, пусть твоя дорога будет густо устлана мышиными хвостиками. И да пошлют Боги тебе успокоение и прощение.

И Лис, поклонившись Кусакиро, исчез, как растворился.

Кусакиро медленно потрусил домой, лихорадочно обдумывая предложение Лиса. Как? Чем он может откупиться и как обмануть Богов? Это же кощунство. Кара за обман может быть ужасной и ударить по всей его семье.

Придя домой, Кусакиро застал Люсинду в слезах. Обе малышки спали обнявшись. Мать сидела возле них и словно пыталась впитать в себя образ угасающей жизни. Кусинда еще жила, но ее дыхание было слабым и неглубоким. Она слабо шевелила лапками и улыбалась. Что она сейчас видела в своем сне? Может говорила с Кусико, пытаясь войти на зеленый луг, а он порхал над ней и смеялся счастливым смехом безгрешной души. Может видела своих великих предков, зовущих ее прогуляться по Радужной дороге и обещающих непременное возрождение в новом облике. Никому это не дано знать потому, что никто и никогда оттуда не возвращался, чтобы рассказать нам об этом.

Последнюю ночь Кусинды родители не спали. Они сидели возле своих дочерей и пытались запечатлеть в своей памяти каждое мгновение. Люсика была оживлена и подвижна. Она скакала и прыгала вокруг родных и никак не могла понять, почему никто не укладывает ее спать. Ей никто не сказал, что Кусинда скоро покинет их. Никто не знал точного срока, отпущенного ей Тремя Кошками. Кусакиро долго думал над словами Лиса, но ничего путного ему в голову так и не пришло. Он не мог себе представить как возможно обмануть Богов. Свою жизнь он бы с легкостью и большой охотой обменял на жизнь дочери, но Радуге не нужна была его жизнь. Его миссия на Земле не была до конца исполнена. А пока мы не совершим всего предписанного нам, дверь не откроется. Люсинда старалась быть веселой и смеялась, рассказывая дочерям очередную сказку про то, как хитрый лис решил обмануть Смерть, подсунув ей пойманного зайца, называя его своим родовым именем. Сам себя он назвал Зайцем и Смерть, не разобравшись кто есть кто, увела с собой зайца. Конечно, лису до конца жизни пришлось называть себя Зайцем, но это малая плата за сохраненную жизнь, согласитесь.

Кусинда лежала в объятиях матери и внимательно слушала сказку. Она сильно изменилась за последние несколько дней. Из веселой попрыгуньи и непоседы она превратилась в грустного, уставшего ребенка, постоянно смотрящего куда-то в глубь себя. Задор в глазах сменился покоем и печалью. Кусико был частичкой ее сердца, и когда его не стало, что-то потухло и в ней. Какая-то жизненная искра. Как-будто дунул ветер и задул ее огонек.

Глубокой ночью Люсинда и Кусакиро все-таки уложили набегавшуюся Люсику спать. Она заснула мгновенно крепким, здоровым сном.

Кусинда с любовью долго глядела на сестру. Она не завидовала ее жизненной силе и энергии, нет. Она боялась, что после ее ухода, с Люсикой произойдет то же, что и с ней. Что она, уже вместе с Кусико, станет приходить к ней во снах и звать ее с собой побегать за белыми мышками и синими стрекозками по пышным зелёным лугам. Кто тогда останется радовать папу и маму? Они сойдут с ума от горя, если все детки, один за другим, покинут их.

Кусакиро смотрел на дочь, запоминая и высекая ее милые черты в своей памяти. Он уже предложил за ее жизнь все, что имел и мог отдать. Но жертва оказалась не нужной. Силы Кусинды таяли как горящая свеча.

— Мама, я посплю немного. Я так устала… — произнесла она, и зевнула. — Кусико сегодня обещал прийти снова. Пожалуй я все-таки выйду с ним поиграть. Мне так этого хочется! Он обещал подарить мне крылышки и научить летать.

— Спи, моя любовь, — еле смогла произнести Люсинда. — Пусть тебе приснится дивный сон, где ты сможешь встретиться с братиком. Мы с папой так любим тебя, моя радость. Мы всё на свете отдали бы за тебя! Спи, малышка, и пусть ничто не потревожит твой сон.