Кусакиро. Книга вторая

Люсинда часто тайно плакала по ночам, вспоминая маленького Кусико и безымянную теперь малышку, которая в попытке отвести от сестры острый маятник судьбы, косящий жизни, отдала ей свое имя. Она старалась не показывать своей слабости днем перед дочерью и остальными домочадцами. Была величественной и гордой — как настоящая королева. Будучи женой главнокомандующего, ничего другого она и не смогла бы себе позволить. Жена самурая может проливать кровавые слезы печали только внутри себя. Лицо ее должно оставаться спокойным и бесстрастным. Чтобы никто не мог увидеть и воспользоваться ее слабостью.

Маленькой Кусинде внушали, что она родилась одна. Что брат и сестра всего лишь приснились ей в прекрасном сне. Для малышки горечь осознания реальной потери была бы невыносимой и могла привести к душевной, а затем и к физической болезни.

Всю тяжесть такого трудного, но необходимого решения приняли на себя Кусакиро и Люсинда. Им приходилось тщательно скрывать перед дочерью свою скорбь, чтобы она не раскрыла правды о своем рождении и игрЫ с именами. Они думали, что если об этом не говорить вслух, то у Трех Кошек Радуги не возникнет никаких подозрений. А если и возникнет, то вся тяжесть ответственности за этот обман ляжет на них, а не на маленькую Люсику-Кусинду.

Джуна весьма подросла и очень хотела начать приносить пользу. Она научилась сидеть, как взрослая, рычать и лаять, как взрослая и смотреть грозно и серьезно, "сдвинув брови", как учил папа. Единственное, что ей никак не удавалось, это петь по ночам на Луну печальные баллады, как умели делать все уважаемые в обществе псы. У нее выходило только тоненькое поскуливание. То ли голоса не хватало, то ли слуха — она не могла понять. Но пение ей пока не давалось.

— Ничего, — говаривала миссис Джулия, — моя девочка, конечно, не Монсерат Кабалье, но и не совсем бесталанна. У нее приятный тембр и маленький камерный голос. И вообще, ее талант не в пении, а в уме, достоинстве и коммуникабельности. Она еще раскроется и удивит всех. Не нужно торопить события.

Джуна с благодарностью смотрела на свою мудрую мать и представляла себя леди из высшего общества. Как чинно и благородно она бы вела себя там, как ею восхищались бы все присутствующие собаки и как она прекрасно смотрелась бы среди них со своим белым ангелом на груди, который рос вместе с ней.

Мурыся, как самая сведующая в обеспечении жильцов Замка питанием, следящая за регулярным обновлением наполнителя в лотках, присматривающая за подростками и знающая все окрестные сплетни, была выбрана интендантом. Хозяйственником. И надо сказать, прекрасно справлялась со своими непростыми обязанностями. Завтрак, обед и ужин никем не пропускался, все зарытые Рубиком косточки были аккуратно сосчитаны, Кусинда укладывалась на дневной сон строго по распорядку, всегда умытая и причесаная.

Все уважали тетю Мурысю, которая хоть и была немного болтлива, но ее скромность и доброта, заботливость и хозяйственность явно превалировали в глазах окружающих над недостатками и делали ее образ приятно устойчивым и запоминающимся именно своей неброскостью.

Алису назначили психологом. Она, как никто, подходила для этой роли. Ей плакались "в жилетку", рассказывая о своих проблемах, советовались, как с подругой, обсуждали сложные жизненные моменты. Она, сузив глаза, и замерев, как мраморное изваяние, внимательно и не перебивая, выслушивала каждого обратившегося за помощью и помогала то советом, то просто отвлеченным от больной темы разговором, то тактичными расспросами.

Алиса была не молода. Большой жизненный опыт и врожденная интуиция позволяли ей чувствовать собеседника и вести с ним разговор в нужном ключе.

Кроме того Алиса была "иконой стиля" маленького Братства. Все особи женского пола спрашивали у нее совета по внешнему виду и выпытывали маленькие хитрости, чтобы всегда быть в форме и не отставать от модных мировых тенденций. Даже маленькая кокетка Кусинда иногда задавала вопросы.

Для мужчин-котов Алиса оставалась глубоко загадочной, непознанной и притягательной, сексапильной и очаровательной. Никому так и не удалось обуздать независимость и легкость ее натуры и "привязать" к одному месту. Ей прощалась взбалмошность, неверность партнеру и легкомысленность в связях. Как и прежде, Алиса гуляла когда, где и с кем хотела, и никто не знал вернется ли она обратно. Василий смирился с таким поведением своей возлюбленной, потому, что ему больше ничего не оставалось. Потерять ее он не мог, но и указывать ей на недостойное для замужней кошки поведение было бесполезно. Подвижная, как ртуть, такая же маняще красивая и опасная, Алиса просто просачивалась из его лап в любую щель и ускользала в темноту, обнадеживающе взмахнув на прощание хвостом.

Миссис Джулия устала сидеть в декретном отпуске. Заскучала и потребовала выхода на работу. Теперь, как и остальные собаки она несла караульную службу, правда пока на полставки. Как мать несовершеннолетней дочери.