Кушайте, дети, кушайте (СИ)

Моим распределением на новое место работы стала бригада разнорабочих. Новые люди, новый барак, новые знакомства. Работали же по прежнему, тяжело и по-многу, то разбирая завалы, то помогая чинить мост. Как-то, по разнарядке, меня направили на несколько недель в помощь кузнецу. Работа на кузне грязная, в копоти, да в шуме, зато тепло. В какой-то момент мне даже понравилось. Бывало возьмёт кузнец неприглядный кусок железа, раскалит его в печи и давай по нему лупить молотом, а я ему вторя маленьким молоточком . Бьём , бьём, а потом в воде студим и так, до той поры, пока не превращается наш кусок в обручь для бочки или в большой нож. Настоящее ваяние. Вот работаем мы, а кузнец – Эфраим, всё ко мне приглядывается. Был он крупным, сильным мужчиной лет пятидесяти, кочергу спокойно в подкову гнул, ни одного седого волоска в чёрной кучерявой голове и очень любопытным. Усевшись как то в перерыв перекусить, Эфраим стал меня распрашивать, кто я, да откуда я родом. В разговоре выяснилось, что сам он то же еврей и я, оттаяв, рассказал ему о моих бесконечных мытарствах, о тоске по дому, по родным.

« А знаеш, сынок - сказал подумав Эфраим- я помогу тебе отыскать твою маму». На дворе стоял 1944 год. Территория Украины была полностью освобождена от немцев. Эфраим сдержал слово, в чём я искренне ему благодарен, послав множество запросов об розыске в соответствующие инстанции и мы стали ждать, надоедая при встрече почтальону Мефодию постоянным вопросом: «Нет ли для меня письма?» Месяц проходил за месяцом, а ответа всё не было.

В один из дней, умывшись после тяжёлого рабочего дня на стройке, я решил проведать Эфраима. Он работал над новым заказом, ковал цепи и мне вспомнился услышанный задолго до войны старый с бородой анекдот. Встречаются два еврея, один спрашивает другого:

- Абрам, а кто такой был Карл Маркс?

- Ты не знаешь, кто такой Карл Маркс? Это человек, который освободил нас от цепей!

- Да, Абрам, но разве у нас были цепи?

- А разве ты не помнишь: у меня на жилетке была такая маленькая золотая цепочка!

Посмеявшись, мы уселись на старой, рассохнувшейся от времени лавчонке возле его кузни и стали делиться новостями. Нашу мирную филосовскую бесседу о жизни прервал перезвон приближающегося велосипедного звонка. Над забором показалась фуражка почтальона Мефодия. Порывшись в своей сумке, он важно пробасил:

« Ну, Сёмка, теперь пляши. Есть тебе письмо! « И я плясал, и чечётку, и в присядку, и ещё бог знает как. Моя радость была беспредельной, я наконец получил письмо от мамы!

В письме, мама писала, что вместе с Розой, моей старшой сестрой и семьёй тёти вернулись из эвакуации и пытаются, как то наладить быт в полуразрушенном доме, где всё внутри разбито, разворованно. Но главное, что все остались живы, и что ждут не дождутся увидеть меня.

Тепло, по родственному распрощавшись с Эфраимом, я отправился домой. Несмотря, на переполнявшую меня радость, было больно смотреть на разрушенные бомбовыми ударами города, мосты, сожённые деревни. Добирался домой я целый месяц, то на пароме, то на поезде, то на телеге, то в кузове попутки, а где и пешком и наконец дошёл. Шёл 1945 год, Красная армия вела бои за Берлин. В шаге до завершения войны наша семья воссоединилась! Мы обнимались, плакали, рассказывали друг другу пережитое и плакали по-новой.

Когда же наступил этот, такой жданный День Победы, ему радовались все! Народное ликование выплеснулось на улицы. Из репродукторов лились весёлые песни, сообщения о праздничном салюте в Москве, победоносные речи . «Победа, победа»- звучало вокруг. Совершено незнакомые люди обнимались, целовались, поздравляли с победой, веселились и плакали, горевали о погибших, сожалея о родных не доживших до этого светлого дня.

Девушки в нарядных платьях, обнявшись за талию, ходили шеренгами по улицам, распевая всеми любимую «Катюшу» :

«Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой

Выходила на берег Катюша,

На высокий берег на крутой.»

Непомерной ценой миллионов человеческих жизней обошлась миру эта Победа - в 71 млн. человек. Из них 26,600 млн. погибших в СССР, 6,5 млн. немцев. В этом длинном списке павших на поле брани, пропавших безвести, сгинувших в лагерях, числятся 6 миллионов замученных насмерть евреев.

Глава 12