Кушайте, дети, кушайте (СИ)

- Это дети, дорогой, которые по какой то причине, в данном случае из – за войны, остались без крова над головой, без семьи. Они объединялись в банды вокруг кого-то постарше, который ими руководил, промышляли воровством на рынках, поездах, вокзалах, тем и жили. У властей не было времени ими заняться, так как всё внимание уделялось фронту и количество беспризорников росло по стране.

Шёл 1943 год. Как-то, проснувшись и собираясь на работу, я вдруг обнаружил, что деньги, продуктовые карточки и моё удостоверение личности пропали. Не веря своим глазам, я несколько раз перетряс своё небольшое имущество, не желая принять и смириться с тем, что меня наглым образом вновь обокрали. Боже мой, это была настоящая катастрофа! Я стал опрашивать своих соседей по бараку, но никто ничего не видел, не слышал и не знал...

- Дедушка, почему карточки были так важны, без них в магазине нельзя было купить продукты?

- Видишь ли, детка, недавно я прочитал в журнале статью о том периоде военного лихолетья. В статье приводились статистические данные, что на територии СССР, окупированной к ноябрю 1941 года, производилось 38% всей довоенной валовой продукции зерна, 84 % производства сахара, находилось 38 % всей численнсти крупного рогатого скота. К тому же быстрое продвижение немцев в глубину страны в начале войны привело к тому, что было уничтожено значительное количество материальных ценностей дабы они не достались врагу. Из пограничных областей не удалось вывезти 70 % мобилизационных запасов продовольствия, фуража и много других материальных средств.

- Теперь, дети, вы понимаете масштабы экономических потерь. Из оставшихся ресурсов львиная доля уходила на содержание действующей армии. В такой экстремальной ситуации государство ввело централизованное нормированное распределение продовольствия и промышленных изделий по карточкам. По ним выдавались хлеб, мясо, сахар, рыба, жиры, крупа, соль, чай иногда овощи. В Москве и Ленинграде карточки были введены ещё 18 июля 1941 года, а к 10 ноября во всех городских поселениях страны и делились на четыре категории: рабочие и инженерно – технические работники, у этой категории нормы были побольше, особенно у работающих в оборонной промышленности; служащие; иждевенцы и дети до двенадцати лет. Я получал 400 грам чёрного хлеба в сутки и 400 грам сахара в месяц. Белого хлеба мы не видели всю войну. К слову сказать, в период Второй мировой войны продовольствие нормировалось по карточкам в 40 странах. В США и в Великобритании хлеб и крупа оставались в свободной продаже, выдавались по нормам яйца, молоко, сыр, жыры, сухофрукты.

Из за идущих близких боёв, постоянных неурядиц с транспортом случались частые перебои в снабжении то хлеба, то мяса, то сахара. В связи с этим нормы уменьшали, а в январе – феврале 1942 года карточки вообще не отоваривали. На рынке всё стоило ужасно дорого и цены росли, как на дрожжах. Картошка выросла с 3 – 4 рублей за килограм до 10 – 12 рублей, а масло поднялось в цене с 40 рублей до 180 рублей за кило. Спасало только то, что в заводской столовой один раз в день подавали горячую пищу. Я любил, когда разливала тётя Глаша, она черпала со дна кастрюли, так больше вероятности, что в твою миску попадёт ещё чуть – чуть картофеля или капусты. Однажды хлеб подвезли к самому обеду. Ничто не может сравниться с этим незабываемым ароматом свежеиспечённого хлеба, который заполняя всё вокруг, щекотал ноздри и будоражил дух.

Мне помнится, как прекратился подвоз соли из Астрахани, когда летом того же 1942 года немцы вышли к Волге в районе Сталинграда. Ситуация стала меняться лишь только после победы Красной армии под Сталинградом и с началом судоходства по Волге весной 1943 года.

Продовольственные карточки замене не подлежали. Потеряв их и оставшись без денег, я мог просто умереть от голода. Теперь, детка, тебе понятен и масштаб моих потерь. Будучи в полной растерянности, я побежал на завод.

Глава 10

На проходной завода без документов меня не пропустили внутрь. Я так просил и умолял вахтёра позвать моего мастера, но он был непреклонен и в ответ потребовал убраться по-добру, по-здорову.

Пришлось обратиться в исполнительный комитет. Высидев длиную очередь, я наконец попал на приём. Принимавший меня офицер, выслушав мой рассказ , сказал :

« Что ж, ты работал на военном обьекте, но был не достаточно бдительным, не уследил и позволил своим документам пропасть. А если ими воспользуется враг, шпион? Нет на завод, ты, больше не вернёшься. Ладно, приходи завтра мы подыщем тебе новое место работы. «

Легко сказать, до завтра надо ещё дожить, но спасибо и на том. Могло быть и хуже, размышлял я по дороге назад в барак. В моё отсутствие, на моё место поселился новый рабочий. Спать мне было негде. Возле барака была сложена поленица. Устроив на ней себе ложе и подложив под голову мешок со скудным скарбом, я проспал до утра.

Утром следующего дня я вернулся за направлением на новоё место работы. Начальник был на совещании. Очередь застыла в ожидании его прихода.