Кусочки памяти

Разумом я понимал, что она права, и счастливой жизни в реальности у нас не получится.

Еще я чувствовал облегчение. Если бы Ира приняла то предложение, которого я не мог не сделать, ничем хорошим это не кончилось бы.

Некоторое время я просто пережевывал смесь из обиды, злости и беспомощности.

Потом начал думать, как сделать лучше. Пусть хорошего решения задача не имела, но можно было поискать удовлетворительное.

***

Перед обедом с кухни послышалось шипение сковороды, и донесся вкусный запах.

Я вышел посмотреть, что затеяла моя женщина.

Она стояла у плиты. В фартуке. Чулках. Кружевном белье.

На ее правой ягодице кокетливо устроилась и помахивала крылышками маленькая ярко-синяя бабочка – накладная голограмма.

– Садись, уже готово, – пригласила она меня. – Я нашла рецепт итальянского соуса для макарон и решила попробовать его приготовить сама, на плите.

Поучилось вкусно. Соус состоял из большого количества компонентов, в том числе там были оливки и кусочки мяса. Похоже, итальянцы его изобрели по тому же принципу, что и пиццу: просто взяли все, что осталось от вчерашнего обеда, мелко порезали и смешали.

– Вкусно, – похвалил я.

– Ты не злись на меня, пожалуйста, – попросила Ира.

– Я не на тебя злюсь, а на этот мир, – вздохнул я. – И на свою беспомощность, потому что я не могу ничего изменить, и хорошего выхода не вижу.

– Если хочешь, я могу уехать сегодня.

– Зачем? – удивился я. – У нас есть еще как минимум двое суток, которые мы можем провести вместе.

– Что, будем как в анекдоте: «Мы так поссорились, что даже трахались молча»? – улыбнулась на мгновение Ира.

Я промолчал. Потом сказал:

– Все-таки я не понимаю. Допустим, я перейду в мир Проект. Я попаду в русский сектор. Я мужчина, мне проще. И я уже имею какие-то полезные навыки. Один раз я самостоятельно поднялся из новичков до неплохого места под солнцем, и второй раз поднимусь. С тобой все сложнее. Ты попадешь в украинский сектор. Там скоро будет война с турками. У тебя огромная вероятность попасть к ним в плен, а затем – в гарем. Даже если в плен не попадешь, самостоятельно ты вряд ли сможешь обеспечить себе нормальную жизнь, а значит – через год влезешь в долги и попадешь в рабство. И ты все равно хочешь идти туда?

– Хочу, – пожала девушка плечами. – Лучше рабство, чем тюрьма. Ты не думай, что до того, как ты ко мне пришел и вытащил к себе, я там все время страдала. Да, жила бедно, работала на полях по десять часов в день. Но этим моя жизнь не ограничивалась. Там я ходила под небом, питалась вкусной натуральной пищей, по вечерам мы болтали с подружками, гуляли, танцы устраивали, пели. У меня парень был, мы вместе пытались как-то удержаться на плаву, пока могли. И с сексом там все хорошо было.

Упоминание парня и секса вызвало у меня приступ ревности. Еле сдержался, чтобы не наговорить лишнего. Промолчал. Потом еще одну мысль отбросил и смолчал. И еще одну. Пока я искал мысли, пригодные для произнесения вслух, Ира опять попросила:

– Ты не злись, пожалуйста.

– Я не на тебя злюсь, – со вздохом соврал я. – А на наш мир.

– Я все равно чувствую себя виноватой, что бросаю тебя. А у нас нет времени на злость и вину. Давай ты меня накажешь, выплеснешь эмоции, а потом мы оба помиримся, успокоимся, и будем жить дальше.

– И как же тебя наказать? – заинтересовался я.

– Трахни меня. Грубо, не сдерживаясь. Сделай мне больно. Покажи, что сейчас я принадлежу тебе. Полностью.

При этих словах Ира встала, сняла кухонный фартук и предъявила мне на обозрение свое тело, в важных местах прикрытое кружевами и полупрозрачными клочками ткани.

Это было интригующе.

Мне действительно захотелось выплеснуть злость.

Я встал, захватил ее волосы в кулак и потянул их вниз. Девушка прикрыла глаза и покорно подняла подбородок, открывая нежную шею…

***

Начали мы в гостиной. Там стоял большой обеденный стол, раньше такие использовали при приеме гостей. Я положил девушку на него грудью и привязал.

Потом отшлепал.

Сначала ее беспомощность вызывала лихорадочное возбуждение, но оно быстро сменилось расчетливым желанием поиграть. Не торопясь. Ира принадлежала мне полностью, так зачем спешить?

Я чередовал легкую боль с удовольствиями, поглаживая и целуя места ударов. Когда девушка приняла эту игру, она расслабилась, понимая, что за каждым шлепком последует наслаждение.

Потом вошел в нее. Ненадолго.

Потом лишил девственности ее попку.

Потом мне показалось и это недостаточно интересным. Я вспомнил один забавный фильм и принес с кухни кусочки льда в блюдце.

Ира забавно прогибала спину, когда касание влажным льдом вдоль позвоночника опускалось к пояснице. А когда лед оказывался между ягодицами, со стоном сжималась.

Холодные капли стекали вниз, охлаждали, давая нам необычные ощущения и позволяя делать игру более долгой.

Потом мы перебрались в спальню, в постели я сменил обладание на нежность.

***

Из спальни мы выбрались только вечером, полностью опустошенные.

Мы сидели на шезлонгах на широком балконе, в распахнутых халатах; молча смотрели на последние отблески заката и пили кофе, почти не чувствуя вкуса.