Кувейт. Мозаика времен

25 августа 40 тысяч советских солдат вошли в Иран с севера и 15 тысяч британских военных — с юга. Цель операции состояла в том, чтобы предотвратить возможность захвата странами «оси», то есть Германией и ее союзниками, иранских нефтяных месторождений и нефтеперерабатывающего завода в Абадане. Впоследствии американцы и англичане активно использовали факт советского военного присутствия в Иране для нагнетания антисоветской истерии в странах бассейна Персидского залива. Не исключали даже вероятности «большой советской интервенции» в том районе мира и на Ближнем Востоке в целом. Высказывались в том плане, что, случись, Советский Союз обретет морской порт на побережье Персидского залива, то тогда Москва вплотную приблизится к «нефтяному Эльдорадо» — к нефтяным полям Ирана, Ирака, Бахрейна и Кувейта, представляющим стратегический интерес для экономик США и Англии. Выход русских на побережье Персидского залива, заявляли в Лондоне, создаст угрозу морским коммуникациям, используемым Англией для судоходных связей с шейхствами Аравийского побережья и Британской Индией.

Известие об окончании войны восприняли в Кувейте, как и везде в мире, с радостью. Шейх Ахмад объявил по этому случаю трехдневные гуляния. Распорядился раздать бедным и нуждавшимся семьям продукты питания и деньги. В течение трех дней кряду на главной рыночной площади города устраивали празднества, во время которых исполняли ‘арду — традиционный военный танец аравийцев[655].

По воспоминаниям англичан, служивших в то время в Кувейте, бедуины Аравии, в отличие от горожан, мало что знали о 2-ой мировой войне, которую называли «схваткой инглизов, руссов и других народов с Хитлером, вождем немцев». Лишив себя жизни, говорили они, Хитлер (Гитлер) проигравший «схватку», поступил достойно, как мужчина[656]. Вспоминали, что видели, как «пролетала над Кувейтом в сторону удела Са’удов стая железных птиц», сбрасывавших там, как они слышали от кочевников-соседей, «огнедышащие бобмы». Действительно, 20 октября 1940 г. группа итальянских самолетов проследовала над Кувейтом в сторону Дахрана, что на территории Саудовской Аравии, и подвергла бомбардировке тамошние нефтескважины[657].

Когда разразилась война, английская колония в бассейне Персидского залива учредила специальный фонд помощи. На деньги, собранные им, были построены два боевых самолета. Один из них получил название «Кувейт», другой — «Бахрейн». Пожертвования на нужды войны сделал шейх Ахмад[658].

В годы 2-ой мировой войны, рассказывает Вайолет Диксон, поток пилигримов из Персии в Святые места ислама в Мекке и Медине, шедший через Кувейт, хотя и сократился, но не приостановился. Так, к концу 1943 г. в Кувейте скопилось восемь тысяч персидских паломников. Чтобы оплатить расходы на дорогу и совершение ритуалов хаджжа, они привезли с собой ковры, замечательной ручной работы, и продали их на кувейтском рынке. Цена одного такого ковра, составлявшая тогда 100 риалов, увеличилась со временем до одной тысячи[659]. Шли годы и шелковые ковры персидских пилигримов времен войны и вовсе сделались раритетными. Владельцы антикварных лавок в Кувейте устраивали на них настоящую охоту. Обходили в поисках этих ковров дом за домом в каждом квартале города.

Окончание 2-ой мировой войны, совпавшее с началом добычи нефти в Кувейте, положило начало этапу перехода страны от состояния бедности и нужды к достатку, богатству и процветанию.

С точки зрения внутриполитической обстановки в Кувейте послевоенные годы можно назвать довольно сложными. В течение 16 лет со времени прекращения войны и до обретения независимости (1961) Кувейт сталкивался с множеством разного рода проблем, в том числе с широким распространением среди населения настроений арабского национализма и наплывом в страну иностранной рабочей силы (в связи с возобновлением и наращиванием работ по добыче нефти). К этому следует добавить череду протестных выступлений местных оппозиционных сил с требованием проведения демократических реформ, а также угрозу иракской агрессии.

Как бы то ни было, но экономическая ситуация в Кувейте и жизнь народа с наступлением нефтяной эпохи, начало которой хронисты датируют 30 июня 1946 г., претерпели кардинальные изменения. В этот день 61-летний шейх Ахмад ал-Джабир повернул серебряную ручку вентиля на нефтеналивном терминале и, загрузив нефтью первый танкер, открыл новую страницу в истории Кувейта[660].

Все менялось буквально на глазах, пишет в своих воспоминаниях Х. Диксон. Если раньше дорога из Кувейта в Мекку занимала 40 дней, то с появлением автомобилей на нее уходило уже не более 6 дней. Нефтяные княжества Аравии охватила настоящая «автомобильная лихорадка». Так, один из кортежей короля Саудовской Аравии, который довелось видеть Х. Диксону во время посещения им Саудовской Аравии, состоял из 500 автомобилей.