Кувейт. Мозаика времен

Под боком у Басры располагалась Мухаммара, еще один торговый конкурент Басры. Тревожная обстановка, складывавшаяся вокруг Мухаммары в связи с усилившимся аппетитом на нее турок, отражалась и на положении дел в Кувейте.

К 1830-м годам Мухаммара (заложили ее в 1794 г.) превратилась в один из коммерческих центров края. Переориентации грузопотока с Басры на Мухаммару, так же, как и на Кувейт, способствовало несколько факторов и обстоятельств. Во-первых, эпидемии чумы и холеры, накатывавшие, то и дело, на Басру. Во-вторых, резкое ухудшение в 1834 г. торгового климата и ситуации в целом в Басре вследствие событий, связанных с упомянутым выше решением султана о смене генерал-губернатора Багдада, спровоцировавшим недовольство арабских племен и осаду ими Басры.

Восстановлению роли и места Басры в торговле края способствовало бы, по мнению Али Рида-паши, «устранение конкурента Басры на Шатт-эль-Арабе», то есть Мухаммары. Самым быстрым и эффективным средством для этого он счел захват Мухаммары. Начав кампанию, сразу же отрезал Мухаммару от шедших к ней торговых путей, и плотно осадил город с суши (1837).

Для блокады Мухаммары с моря турки крайне нуждались в кувейтском флоте. Али Рида-паша обратился с соответствующей просьбой к эмиру Кувейта. Тот отреагировал на нее положительно. И это понятно. Устранение соперника в дележе торговли с Басрой в северной части Персидского залива, — а Мухаммару в то время контролировал, ко всему прочему, давний неприятель Кувейта, шейх племени бану ка’б, — полностью отвечало интересам Кувейта.

Мухаммару захватили. Город, как гласят хроники, не пощадили. Причалы разрушили, складские помещния сожгли. Шейх Самир, что интересно, верховный вождь бану ка’б, один из инициаторов мятежа Дауда-паши и осады Басры в 1831 г., будучи разгромленным, бежал в Кувейт, где и укрылся от турок. И это несмотря на то, что шейх Кувейта выступил на стороне османов. Спустя какое-то время шейх Самир возвратился в свой удел.

Сказания племен Кувейта повествуют о шейхе Джабире I как о человеке долга и чести, правителе благородном, великодушном и щедром[216].

Эмиров Кувейта из правящего семейства Аль Сабах, рассказывают арабские историки, отличали щедрость и гостеприимство, благородство и мужество. Все их помыслы сводились к тому, чтобы содействовать росту и процветанию Кувейта. Действуя трезво и осмотрительно, но в то же время решительно, когда требовалось, «тишину и порядок в своем уделе они удерживали крепко». Отстаивали, как могли, права и интересы местного торгового сообщества. Так, прослышав о слишком просроченных, и крупных к тому же, долгах одного из родов влиятельного в Южной Месопотамии племенного союза мунтафиков перед торговым семейством ал-Бадр, которые поставивили это семейство на грань нищеты, шейх Кувейта собрал подвластные ему племена, вторгся в удел должника, и долги семейству ал-Бадр заставил его вернуть[217]. Такой поступок сами мунтафики сочли достойным и благородным.

Часть V. Шейх Сабах II. (правил 1859–1866). Документальные свидетельства времени

Полковник Льюис Пелли, политический резидент Англии в Персидском заливе, так описывает в своих записках шейха Сабаха II: «крепкий здоровый старик», лет 80-ти, грубоватый в манерах, но необыкновенно «добрый сердцем». Численность населения Эль-Кувейта, одноименной столицы шейхства, отмечает Л. Пелли, отстроенной на песчанном мысе, составляла в его время 15 тыс. человек[218].

Повествуя о системе правления в Кувейте, полковник Л. Пелли именует ее «патриархальной». И поясняет, что судебными вопросами в уделе Сабахав ведал кади (религиозный судья), а всеми другими — эмир. Регулярной армии, как таковой, не существовало.

Упоминает Л. Пелли и об одной хорошо запомнившейся ему беседе с эмиром, во время которой тот поделился с ним рассказом о предсмертном наказе-наставлении своего отца. Когда тот уже совсем не выходил из дома, то позвал его однажды к себе вечером и сказал: «Скоро я умру. Разбогатеть мне не посчастливилось. Ни денег, ни золота оставить тебе не смогу. Прожив на этом свете довольно долго, обрел я много верных друзей. Вот их-то тебе и оставлю. Ухватись за них, и смело шагай с ними по жизни».

В то время как многие шейхства в Аравии усыхали, продолжал он, слабели и распадались из-за чинимых в них несправедливостей и недостойного правления, наше, напротив, мужало, росло и крепло. Не забывай и ты о высоко чтимых в Кувейте понятиях чести и справедливости, и твердо держись проверенных временем правил предков. Помни, что до тех пор, пока люди будут тебя уважать и верить данному тобой слову, в уделе твоем будут царить тишина и порядок, и будет оно расти и крепнуть[219].