Кувыр-коллегия

Андрей Иванович Остерман принял господина Лейбу Либмана. Он понимал, что их интрига против Волынского дошла до критической точки. Именно в сии апрельские дни все и должно было решиться.

— Рад вас видеть, Андрей Иванович, и желаю относительно дела нашего новости узнать. Все ли готово?

— И я рад вам, гере Либман. Прошу вас садиться. Желаете кофе?

— Мне не до кофе, граф. Что по делу? Вы сказали Эйхлеру все, про что я вас просил?

— Да, — ответил Остерман. — Эйхлер уверен, по-прежнему, что я ему полностью доверяю. И я все новости по делу Волынского при нем и выложил. И он пошел про сие своему конфиденту докладывать.

— То верно?

— Мой слуга проследил его до самого дома кабинет-министра Волынского.

— Отлично! — вскричал Либман. — Все идет как и задумано, граф. Значит, на ближайшем куртаге императрицы мы будем иметь честь видеть и кабинет-министра!

— Это так! Но что вы сделаете далее, гере Либман? — спросил банкира Остерман.

— Далее в действие вступает персонаж наиглавнейший, шутиха Авдотья Ивановна Буженинова. Она и нанесет Волынскому окончательный удар. Мне главное дабы Волынский захотел свою персону перед государыней обелить. И он сие благодаря вам, граф, сделает.

— А если нет? Если что-нибудь сорвется?

— Не дай бог, граф. Тогда Волынский снова может вывернуться и по нам удар нанести! И потому я поспешу к Бужениновой.

Когда Либман ушел, Остерман откинулся в кресле и подумал какой умный человек этот еврей. Такой может сам политику России делать….

Год 1740, апрель, 3 дня. Санкт-Петербург. При дворе. Волынский и Буженинова.

Маркиз де ла Шетарди посол короля Франции при русском дворе сразу понял, что дни Волынского сочтены. Француз чувствовал малейшие изменения в коньюктурах придворных. Он написал во Францию кардиналу Флери о том, что кабинет-министра можно списать со счетов.

Анна Ивановна в тот день чувствовала себя лучше и болезнь её временно отступила. Рядом с ней был Бирон.

Светлейший герцог Курляндии и Семигалии оделся в камзол и кафтан красного бархата, того же цвета что и платье императрицы. Его новый черный завитой парик, присланный из Парижа, ниспадал на плечи. В руках у герцога была легкая трость с лентами.

Шетарди про себя отметил, что звезда герцога Бирона снова ярко взошла на придворном небосклоне. А сие совсем не устраивало Францию. Кардинал Флери не просто так послал именно его в Россию и не простит ему провала. И тогда карьера маркиза закончиться. И что ему делать тогда? Возвратиться в свое имение? Нет! Маркиз сделает все, и Бирон также падет. Анна скоро умрет и тогда начнется большая игра!

Анна седа на трон и повернула голову к Бирону:

— Эрнест, ты так желаешь ареста Волынского? Скажи честно.

— С чего ты взяла, Анхен? Я не мстителен. И совсем не я веду следствие по его делу.

— Ушаков мне представил экстракт из дела Волынского. И в том экстракте 67 страниц! И Ушаков в нем указал одним из пунктов, что Волынский допустил оскорбление персоны твоей.

— Но ты про сие давно знаешь, Анхен! Про то дело тебе известно было уже на следующий день, после того как Волынский побил в моей приемной Тредиаковского.

— Тогда я в сие дело не вникала, герцог. Задурил мне голову кабинет-министр.

— И что ты решила, Анхен?

— Волынского надобно арестовать и дело его расследовать со всем тщанием комиссией особой. Ведь я думала ему будущего наследника доверить! Но он про себя думал, а не про род мой! Того простить не могу. И я думала тебя той новостью порадовать, друг мой.

— Анхен! Я не желаю в то вмешиваться. Вот Либман мой, тому порадуется. А я желаю дабы Волынского лишь от его должности отрешили. Пусть он престанет быть кабинет-министром твоим и обер-егермейстером двора твоего! И все. Мне его голова не нужна!

— И я так думаю, Эрнест! — громко сказала Анна, обрадовавшись. — Я ведь проверяла тебя, герцог. Кровожадность мне не надобна нынче. Устала я, Эрнест.

— А я никогда кровожадным и не был, Анхен. Но боюсь, тебя вынудят его арестовать и казнить.

— Посмотрим! Ну и хватит про Волынского. Не стоит сейчас про это, Эрнест. Не порти мне настроение. Я желаю шутов своих послушать. Пусть распотешат меня.

Бирон понял, что он прав. Императрица еще не решила, что делать с Волынским. И теперь все сделает активность Либмана и Ушакова. А они уже были готовы Волынского разорвать аки волки голодные…

Граф Рейнгольд фон Левенвольде в сей день явился во дворец совместно со своей любовницей Натальей Лопухиной, урожденной фон Балк. Новое возвышение Бирона его порадовало. Положение Левенвольде при дворе зависело от Бирона.

Рейнгольд, не то что его умерший брат Карл, высоко не метил. Положение обер-гофмаршала двора её императорского величества его вполне устраивало. Денег Анна для него не жалела и ежели долги у Рейнгольда возникали, то она всегда платила их, памятуя его прошлые заслуги.

Рейнгольд наследовал от старшего брата титул графа и был, как и тот, страстным игроком в карты. Сегодня на куртаге он выиграл 50 тысяч золотых, и настроение у него было просто прекрасное….