Кузина Филлис. Парижская мода в Крэнфорде

– Я имела в виду… Ах, мисс Пул, я хотела удивить вас подарком из Парижа и надеялась, что это будет шляпка. Миссис Гордон должна была её выбрать, а мистер Людовик привезти. Полагаю, посылка уже в Англии, только это не шляпка. Я потому убеждала вас не покупать чепец у Джонсона, что сама рассчитывала преподнести вам подобный. – Мисс Пул, несомненно, нашла мои объяснения «путаными», однако ничего не сказала, издав лишь неясный возглас, выражавший замешательство. Я продолжила: – В моём письме к миссис Гордон я просила её подобрать для вас в подарок что-то модное и элегантное. Я, конечно, имела в виду модный и элегантный предмет туалета, но, вероятно, этого не сказала. Я думала о шляпке, ведь Париж славится шляпками…

– Вы добрая девочка, Мэри. – В ту пору мне уже минуло тридцать лет, однако я не возражала против того, чтоб называться девочкою. К тому же в Крэнфорде я, признаться, и вправду чувствовала себя юной, ведь все мои здешние знакомые были много меня старше. – Но если вы чего-то хотите, вам следует говорить об этом прямо. Прямота всегда лучше недомолвок. Стало быть, миссис Гордон приобрела нечто совершенно иного рода? Уж не ботинки ли? Парижские ботинки очень хвалят. Так или иначе, я вам признательна, Мэри, дорогая. Только не стоило вам входить из-за меня в расход.

– Расход невелик, и это не ботинки. Вы позволите мне сходить в лавку и купить тот чепец? Он до того хорош, что я боюсь, как бы кто-нибудь нас не опередил.

– Ни к чему покупать чепец, раз он ко мне не идёт.

– Но он очень идёт к вам! Я ещё не видала шляпки, в которой вы были бы так хороши!

– Мэри, Мэри! Помните ли вы, кто есть отец лжи?[25]

– Но он не мой отец! – воскликнула я и заспешила к дверям, увидав в окне миссис Фитц-Адам, которая направлялась, по всей видимости, в модную лавку. – Слова мои были неправдой, и я беру их назад. Только прошу вас, позвольте мне бежать к Джонсону и купить вам шляпку, ту чудесную шляпку!

– Что ж, дитя, пожалуй, бегите. Мне и самой она нравилась, покуда вы не отсоветовали мне её приобретать.

Выхватив чепец из-под носа у миссис Фитц-Адам, пока та задумчиво его изучала, я триумфально возвратилась с ним к мисс Пул. Чем долее мы разглядывали нашу покупку, вертя её и так и сяк, тем больше ей радовались. Когда в дверь постучали, шляпка была поспешно спрятана в спальне, однако, увидев, что пришли всего-навсего мисс Мэтти и её брат мистер Питер, мисс Пул не устояла против соблазна похвастаться своим трофеем.

– Могу ли я поговорить с вами наедине? – торжественно молвила она, обращаясь к приятельнице.

Слишком хорошо зная женскую деликатность, я тотчас поняла, что последует за столь угрожающей прелюдией. Бедняжка мисс Мэтти не на шутку испугалась, но тревоге её суждено было развеяться при виде извлечённого из коробки чепца. Я же тем временем занимала мистера Питера, хотя предпочла бы находиться в спальне мисс Пул и самолично слышать, какое мнение о покупке выскажет наша гостья.

Весь день шляпка оставалась главным предметом наших бесед. Мы решали, к каким платьям она лучше пойдёт и какие ленты к ней следует пришить, чтобы бант не вышел слишком фриволен для возраста мисс Пул. В свои шестьдесят пять лет моя приятельница не без некоторого усилия выговаривала, что «уже не молода», и краснела при этом так, будто слова её были кокетливой ложью.

Наконец мы убрали шляпку и нехотя обратили свои мысли к другим делам. Недолгое время мы молча работали при единственной свече, после чего мисс Пул произнесла:

– Это очень мило с вашей стороны, Мэри, что вы заказали мне подарок из Парижа.

– О, мне в радость было что-нибудь для вас купить! Надеюсь, вещица вам понравится, хоть она оказалась не тем, чего я ожидала.

– Ах, сюрприз – это всегда приятно, и я уверена, что он понравится мне.

– Да, однако выбор миссис Гордон, на мой взгляд, довольно-таки странен.

– До чего любопытно! Я ни о чём вас не спрашиваю, но я вся в предвкушении. «Предвкушение – душа наслаждения», – так, кажется, сказала однажды наша дорогая мисс Дженкинс. А если даже не знаешь, что предвкушать, это так томительно!

– Хотите, чтобы я раскрыла секрет?

– Как вам угодно, милочка. Если вам это будет приятно, я охотно послушаю.

– Пожалуй, мне лучше пока молчать. Вещь оказалась совсем не тем, чего я для вас хотела, и я не вполне уверена, что сама останусь ею довольна.

– Если желаете, Мэри, облегчите душу. Сочувствие – лучшее лекарство от огорчений.

– Что ж, я скажу: эта вещь не совсем для вас. Она для Полли. Это клетка. Миссис Гордон говорит, что в Париже делают очень изящные клетки.

Первым чувством, отражение коего возникло на лице мисс Пул, было разочарование, однако она нежно любила своего какаду, и мысль о том, что он получит новое красивое жилище, вскоре сделалась для неё привлекательной. Сверх того, моё желание купить ей подарок в самом деле её тронуло.