Кузина королевы

– Я пойду выгуляю собак. Доброй ночи, миледи. Доброй ночи, леди Рич.

В тишине просторной залы Пенелопа сидела и писала письмо своему брату Робину, сообщая лишь те новости, которые могли заинтересовать пятнадцатилетнего юношу, увлекающегося только спортом и науками и абсолютно равнодушного к жизни королевского окружения.

Она любила Робина, но он казался ей таким юным, таким оторванным ото всего, что составляло большую часть ее жизни. Но его время еще придет – кем же станет второй граф Эссекский? Время покажет.

Она отложила перо. Спустя пять минут она уже была в саду.

Светила, луна. В дальнем конце аллеи кто-то насвистывал песенку, которую она недавно играла. Они стремительно бросились друг другу в объятия, сначала смеясь, а затем виновато поглядывая на темные окна дома.

– Пойдемте, – прошептал он.

Держась за руки, они направились в глубину сада. То, что они делали, было явным нарушением правил приличия, и если бы их сейчас увидели, то скандал был бы Неизбежен. Но Пенелопа не смогла устоять перед соблазним провести час с Филиппом в этом раю.

– Вы слышите? Соловей поет, – сказал он.

– Песня, которую вы написали, все равно лучше. Они дошли до поросшего травой холмика, на котором рослинежные, похожие на звезды цветы.

– Как будто у нас под ногами – небо, – сказала Пенелопа.

– Да, я чувствую, будто я на небе. Голубка моя, единственная моя радость, как я ждал и желал этого момента, Стелла, вы позволите мне любить вас сегодня?

– Милый Филипп, мы не должны терять голову, – Отметила она. – Вы же знаете, что именно я вам всегда отвечаю на это.

Он привел ее в замешательство, сказав:

– Вы всегда говорите одно, имея в виду совсем другое. Так было с самого начала. Мне нужен был переводчик, чтобы понять вас. Но сегодня я сам переводчик. Со мной говорят ваши глаза, ваше сердце, ваши поступки.

Он стал ласкать ее, но поначалу так осторожно, что Пенелопе понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что объятия и поцелуи не были обычными ласками Филиппа но преднамеренной и решительной попыткой ее соблазнить.

Она не знала, что ей делать, и попыталась отвлечь его внимание.

– Что это? Я что-то слышала.

– Там никого нет. Может, полевая мышь. Пенелопа испугалась. И не воображаемого шума, и даже не Филиппа – собственные ощущения пугали ее сильнее всего. Ей было все труднее и труднее сопротивляться ему.

– Нет, любовь моя, – сказала она. – Вспомните о нашей договоренности. Вы не должны так поступать.

Они начали спорить – шепотом. Он уговаривал ее, но не пытался возбудить ее желание, понимая, что это уже не нужно, – он просто старался помочь ей преодолеть, как он считал, ее беспричинный страх, появившийся перед решающим моментом. Она будет с ним так счастлива, не уставал повторять он. Они в полной безопасности. Может быть, такого шанса им больше никогда не представится.

– Нет причин бояться, – говорил он, понемногу теряя терпение. – Дорогая, что с вами? Ваша мать ушла спать. Она уверена, что вы пишете письма. Никто ни о чем никогда не узнает.

Никто ни о чем никогда не узнает! Эта фраза, этот лозунг тайных любовных связей, обнажил всю неприглядность ситуации – не стоило Филиппу унижаться до этих слов.

Она оттолкнула его и произнесла с расстановкой:

– Филипп, если вы меня сейчас не оставите в покое, я перестану с вами разговаривать. Я буду ненавидеть вас всю оставшуюся жизнь.

Это привело его в чувство. Он отпустил ее. Они упали на колени прямо в траву и смотрели друг на друга, пристыженные и потрясенные.

Пенелопа поднялась и медленно пошла в сторону дома. Филипп последовал за ней.

– Что я такого сделал? – спрашивал он. – За что вам меня ненавидеть? Во имя Господа, вы должны сказать мне.

Самым неприятным было то, что он и в самом деле не знал. Он был в полнейшем замешательстве, пытаясь понять, что он сделал не так, чем обидел ее. Он, казалось, не сомневался в том, что Пенелопа пришла в сад с той же целью, что и он.

– Завтра, – сказала она. – Не сегодня, Филипп. Мы поговорим обо всем завтра.

Ему ничего не оставалось, как согласиться. Когда они дошли до лестницы, ведущей в дом, он подошел к ней и отдал свечу. Пенелопа поднялась к себе. Она предупредила служанок, чтобы они не ждали ее, и теперь раздевалась сама в каком-то оцепенении. Бедный Филипп, он, наверное, уже раскаивается. Пенелопа лежала без сна, зная, что где-то в доме так же не спит он, еще более несчастный.

Наступило утро. Филипп, которого Пенелопа встретила перед молитвой, выглядел так, будто не спал всю ночь, и это не удивило ее. Как только священник закончил проповедь, Филипп подошел к ней и попросил разрешения поговорить.

Они вышли из дому и молча пошли в глубь сада, избегая маршрута прошлой ночи. Они дошли до каменной скамьи у фонтана, и Пенелопа села. Филипп остался стоять. Никто из них еще не произнес ни слова. Пенелопа опустила глаза.

Голосом, которого ей еще не доводилось слышать, он сказал:

– Леди Рич, я считаю, что настало время нам с вами подвести итоги.

Испуганная его тоном, Пенелопа оторвала взгляд от земли и посмотрела на него.