КузинаЖурналистика

– Но почему вы сейчас состоите в партии, с которой вас как философа, насколько я представляю, не связывает ничего?

– Партия в настоящее время сохраняет определенную структурную жесткость. Нет иного политического механизма, способного принять на себя всю тяжесть государственной машины…

– Как, а „Саюдис“?

– „Саюдис“ – это партия партий. В идеале это зародыш всей политической жизни будущей Литвы. На его основе будут созданы, разовьются и отпочкуются отдельные политические организации. Пока же это общественный союз, весьма неоднородный и все-таки недостаточно сплоченный для неотложного решения столь ответственной исторической задачи.

– Трудно со стороны судить, но у меня, – заметил Гетта, – сложилось ощущение, что „Саюдис“ достаточно сплочен и однороден. Вообще политическая картина в Литве удивительна тем, что в ней четко и ярко прописаны центр и правая сторона, но совершенно незаметны левые силы. Однако, если я правильно понял, вы связаны с партией, идеологически абсолютно вам чуждой, по соображениям чисто прагматическим? Наступит день, когда она перестанет быть вам нужна, и вы покинете ее?..

– Не хотелось бы отвечать на вопрос, таким образом поставленный. Партия – не отечество, не мать и не жена. Вы мне как будто заранее инкриминируете некую измену, а измена с моральной точки зрения всегда позорна. Тут же дело в другом – переход из партии в партию, уход из партии – вещи допустимые и довольно частые. Пример – Черчилль. Человек меняется, меняются убеждения, меняются способы защиты этих убеждений.

– Я не состою ни в какой партии, – ответил Гетта, – но ваш подход мне кажется не совсем корректным…

Бернар по-европейски мягко завершил этот разговор».

В серии острых вопросов, адресованных собеседнику (признанному лидеру литовской перестройки), Гетта развенчивает представления о радикализме этого человека. Благодаря умным вопросам читатель понимает, что перед ним – прагматичный и даже циничный политик, а не поборник демократии. Сам создатель «Саюдиса», он отзывается о движении сдержанно, и становится ясно: компартия для него надежнее, никакой речи о принципах нет.

Внимание Бернара Гетта всегда сосредоточено на «теневых» причинах тех или иных событий. Ему важно понять, с какой целью осуществляется то или иное действие. Однако еще более важно, что он никогда не был «нейтральным» журналистом, особенно когда перешел из газеты на радио.

Это тоже очень важный момент – как журналист «репрезентует» себя самого в информационном пространстве. Гетта ведет короткую ежедневную программу (всего три минуты), в которой подытоживает события дня и фиксирует внимание на наиболее важных, с его точки зрения, вещах. Конечно, такие монологи особенно ценны постоянством – у слушателя вырабатывается привычка в одно и то же время получать информацию определенного типа. Неслучайно, когда Гетта получал Большую премию Прессы в 2011 году, то формулировка звучала так: «Его анализ изменений в мире слышали каждое утро 1,8 млн. слушателей. Он стал самым знаменитым обозревателем во Франции». Но значение имеет и манера подачи этой информации. Французские СМИ называли Гетта «неистовым воспитателем» – человеком, который не просто указывает на политические тенденции, но горячо отстаивает свою позицию.

Это, в общем-то, та самая точка перехода от «освещения событий» к «поступку», о которой мы и говорим.

Михаил Фонотов

Если уж говорить о настоящем патриотизме, то любой истинный журналист – патриот. Он ищет острые проблемы своей страны не для того, чтобы клеймить и осуждать, а чтобы разрешать эти проблемы. В этой конструктивности критики – важнейшая функция журналистики вообще. Вот жизнь-поступок еще одного журналиста, на этот раз регионального. Он не был военным корреспондентом, не брал интервью у папы Римского, но его место и роль в жизни большого промышленного региона неоценимы.

На Урал, в город Челябинск Михаил Фонотов приехал в ранней юности, и остался здесь навсегда. Хотя родом он с Украины, написал так много чудесных задушевных очерков, статей, книг о природе Урала, что, кажется, стал ему Урал настоящей родиной.

Здесь, конечно, есть и противоречие. Вот, например, его слова: «На свете очень много рек. Но есть речушка, на которой человек родился. На свете очень много порогов, но есть порог отчего дома. На свете очень много улиц, но есть улица, на которой человек вырос. На свете очень много городов, но есть город, знакомый до куста сирени в сквере. На свете очень много языков, но есть язык, на котором человек сказал свое первое слово. На свете очень много матерей, но есть – одна мать. На свете очень много стран, но есть страна, которая называется Родиной». Это очень трогательные слова. Но как же он сам? Почему его музой стал чужой, казалось бы, Урал?