Кузины

Это событие уже почти испарилось из моей памяти но не знаю почему, когда Бетину отвезли в больницу, оно вдруг всплыло в памяти в таких подробностях словно произошло вчера но ничто не происходит случайно и у всего есть общая причина и вы видите что я уже почти свободно изъясняюсь хотя иногда случаются осечки но шаг за шагом я продвигаюсь вперед. Потерпите еще, потому что я продолжаю историю с Бетиной и меня не было когда ее увезли в больницу и отвез ее муж, мой зять и отец младенца и с ними поехала Руфина а когда мы с Петрой узнали то тоже приехали хотя не стали подходить близко и присели в отдалении потому что очень волновались и увидели как из родовой выбежала медсестра с окровавленными простынями в руках и унесла их куда-то вглубь по коридору.

История с розовым червячком жертвой моей несдержанности в тот момент единственная занимала мои мысли и я отметила что она вытеснила оттуда колыбельную Брамса которую играла моя музыкальная шкатулка купленная в подарок Бетине чтобы укачивать расплакавшегося новорожденного этой чудесной мелодией. Но мелодия в моей голове внезапно оборвалась как если бы шкатулка которую я собиралась подарить взорвалась и как выбитый взрывной волной вылетел из родовой палаты мой зять, он рыдал.

Мы с Петрой молчали а мужчина рыдал вытирая слезы клетчатым платком таким обычным и я подошла и он хотел обнять меня но я отстранилась и он сказал мне и Петре тоже что ребенок родился, едва заплакал и тут же умер, потому что по словам врача родился он раньше срока и к тому же с пороками развития а насчет Бетины, что?

Бетина была очень слаба и предполагали что она не поняла что потеряла ребенка и лучше бы не говорить ей так она сможет поправиться… а то мало ли что…

Слишком много чего…

Петра хотела увидеть Бетину и я вошла за ней в атмосферу того преступления на поле словно заключенная в невидимую рамку за которую не могла выйти и Петра рыдала как безутешная крестьянка так что ее попросили не шуметь а то она разбудит тяжелобольных а она отрезала что самая тяжелобольная тут Бетина но ей снова сделали замечание и она замолчала и мы вошли в родовую палату где увидели Бетину висящей на пластиковых лианах по которым текла кровь и другие жидкости и я говорю лианы вспоминая поле и о том о чем я уже рассказала но ребенка нам не показали.

Я отошла в сторонку и с дружелюбной улыбкой обратилась к медсестре и дала ей пятьдесят песо чтобы она поделилась со мной информацией о младенце и я добавила что речь о моем племяшке и она принесла сосуд внутри которого плавало что-то похожее на младенца но не совсем и я спросила можно ли так обращаться с новорожденным и она ответила мне что так как он представляет научный интерес то можно тем более что отец дал согласие. А мнение матери не учитывается так как у нее тяжелая форма инвалидности и она прошла дальше по коридору унося анатомический объект который станет учебным пособием на занятиях по неонатологии.

Петра хотела возразить но я остановила ее потому что у нас и так было уже слишком много похорон а то что плавало в колбе для меня было олицетворением семейного геральдического знака, и вы заметили наверное какими серьезными терминами я уже овладела благодаря словарю.

Нам сказали что Бетине нужно остаться в больнице на несколько дней но я и ухом не повела потому что уже достаточно поучаствовала во всем и теперь следовало уступить место отцу и Петра согласилась, а вот Руфина нет потому что ей некуда было идти если бы она покинула дом бывший раньше маминым который теперь стал бы моим и почему бы и нет также и Бетининым хотя это я бы хранила за семью печатями.

Мы оставили больницу и мужа с супругой и Руфиной. Мы с Петрой собирались пойти поужинать, потом в кино а потом на поиски съемной квартиры до тех пор пока мы не накопим достаточно чтобы купить однокомнатную квартиру.

Цвет зимы