Кузины

Как прекрасна юность подумала я про себя… здоровые и гибкие словно молодой тростник на берегу реки, бледные или румяные и что за живые человеческие глаза на их лицах способных ко всему благодаря тому что они родились в хороших семьях и какие руки… я собиралась написать картину под впечатлением от этого маленького собрания ангелов, фей, изящных рыцарей, вызывавших в моей памяти гравюры и картины музеев в которых я побывала и художественные альбомы чьи глянцевые страницы были проиллюстрированы точно такими героями, без сомнения рожденными от любящих супругов, без вожделения и без инцеста от которого плод гниет на ветке орошаемой одной и той же нечистой и застоялой кровью. Так наблюдала я за ними пока они выходили на улицу беззаботные хозяева своей жизни, а я вернулась в костницу на родную похоронную арену моего разума.

Мне следовало приручить колючего зверя царапавшего мою душу, потому что я была не исключением а путем спасения из этого сумасшедшего цирка, из этой злополучной плеяды, из океана утомительных помертвелых жидкостей, да, я должна была одержать победу надо всей этой жуткой мешаниной из экскрементов и уродства, и я могла сделать это по крайней мере пока жизненные силы молодости на моей стороне. Мои труды вовсе не были нетрудными я часами просиживала без сна впившись в книги не только по литературе и искусствам, но и по анатомии и разговаривала как ни в чем не бывало с экспертами по разным отклонениям, и так и протекала моя жизнь и каждое занятие или встреча с учениками и преподавателями означали огромное усилие и страх и после вздох облегчения потому что никто не догадывался о моих страданиях возможно превзойденных достоинствами моих картин которые с каждым годом стоили все больше и которые упоминали в первых рядах вместе с другими ценнейшими работами. Но страх падения так и не оставил меня потому что я происходила из выродившегося и гибнущего рода.

Качо заметил что я устала и я объяснила что только что вернулась из института проведя свою первую пару, и предложила пойти в бар перекусить и освежиться я угощаю а Качо или Кармело воскликнул еще чего не хватало это он угощает и мы вышли. Сэндвич с хамоном и газировка а Кармело заказал коньяк и прежде чем ему подогрели бокал я поняла что он пытается показать что он не лыком шит. Он спросил меня не нравится ли мне коньяк и я ответила что никогда не пила алкоголь. Вскоре мы вернулись в квартиру где Петра уже готовила ужин. Кармело нацепил на свое свежевыбритое лицо с подстриженными усами такое дурацкое выражение что я чуть не рассмеялась но сдержалась. Я довольно много писала в тот вечер. Чем быстрее я закончу портрет тем лучше потому что на подготовку к моим занятиям требовались часы, так что я написала Кармело-Качо как есть хотя и изобразила его черты и манеру более изящными. Я пообещала ему отдать портрет на следующей неделе и накрыла картину холстом. Но робкая модель и не попросила посмотреть.

Петра тем временем готовила простой ужин из равиолей и мяса. Она купила десерт в La París, нашей любимой кондитерской неподалеку, и позвала меня и я пошла на кухню и Петра спросила не против ли я пригласить Качо. Я сказала что не против но только в этот раз, потому что достаточно уже и тех приглашений что мы получаем от этого сеньора. Петра поняла меня. Потом мы еще серьезно поговорим.

Петра пригласила молчавшего, теперь, Качо или Кармело, который принял приглашение. Я заметила как он обрадовался и попросил разрешения купить вина или шампанского? я сказала что мы не пьем хотя Петра выглядела разочарованно она-то как раз пила, но он настоял потому что запах равиолей пробуждал в его итальянской душе желание опрокинуть парочку стаканчиков и я не нашлась что возразить и сказала Петре ты пьешь безалкогольные напитки и никогда не споришь с тем что я решаю и я знаю почему это делаю и она согласилась.

Мы приступили к ужину и Кармело принялся восхвалять равиоли про которые Петра сказала что сделала их с начинкой из зелени и томатный соус тоже был ее авторства но я знала что в мусорке лежит упаковка из-под купленных равиолей и коробочка из-под томатного соуса и я почувствовала что эта карлица что-то замышляла ведь ее коварство превосходило ее на несколько метров, и Кармело взял с хлебной тарелки хлеб и макая его в соус превозносил вкус который напомнил ему соус его итальянской mamma, потому что они Искрипламини были сицилийцами и очень любили пасту, и он с жадностью поглощал лживое коронное блюдо Петры которая не подозревала как опасно может быть врать сицилийцу, пусть даже о пасте. После когда трапеза закончится мы проясним несколько темных мест. Читатели оценят мои успехи в письме хотя я все еще не справляюсь с пунктуацией но обещаю исправить проблемы с пунктуацией и вам придется извинить меня но все сразу невозможно а я и так за недолгий срок преодолела марафонскую дистанцию. Думаю я образованна. Стану еще более образованной если моя слабосильная натура позволит.