Кузины

Пришлось к слову включить радио и послушать новости и Кармело спросил нет ли у нас телевизора, и нет, у нас его не было, но нет, пусть он даже не думает а почему бы и нет? спросила Петра и хватит уже сказала я серьезно.

Телевизор не поместился бы потому что мой стол и картины занимали много места и свободного места едва хватало на две кроватки одну мою и другую Петры и на стулья со столом за которым мы иногда ели хотя я предпочитала есть в баре а Петра не знаю где. Телевизор это тиран который держал бы Петру перед экраном без дела а мне нужно было готовиться к занятиям и писать картины. У нас он не поместится, настаивала я, объяснив все это и больше об этом не говорили.

Мы немного послушали радио и Кармело, довольный, откланялся. Я наблюдала за Петрой. Мне совершенно не хотелось наживать проблемы.

Я сказала Петре что нам нужно серьезно поговорить о, и я не побоялась произнести это имя, Качо-Кармело Искрипламини, потому что об этом мы бы говорили со всеми точками и запятыми которые мне нужно научиться ставить в правильных местах. Тем временем можно было бы выпить вместе капучино, по-дружески. Петра что-то стала зазнаваться и это мне не понравилось.

Петра, сказала я ей, сеньор Качо-Кармело Искрипламини уже завершил сделку купли-продажи квартиры и я больше не хочу водить с ним дружбу потому что ничего не знаю о жизни сеньора Качо-Кармело Искрипламини и прежде чем все зайдет слишком далеко, я надеюсь показать ему что целью нашего сближения была покупка квартиры и чтобы он не смел предлагать дорогие подарки потому что мы девушки работящие из тех что зарабатывают на жизнь в поте лица и всех других частей которые могут потеть ты понимаешь о чем я… Не подумай Петра что я забыла на какие зверства ты способна и я тебя не осуждаю но сеньор этот итальянец с острова Сицилия и с такими людьми не шутят потому что хоть они и просто душки но если ты в чем-то их подведешь забудь о том чтобы увидеть живьем следующий за твоим надувательством день, а теперь объясни мне почему ты соврала про равиоли и томатный соус… ты кокетничаешь с этим сеньором а это опасно… я знаю что говорю и я больше не буду вытаскивать тебя из беды ты знаешь что я хочу сказать, а сеньор придет за портретом на будущей неделе и я ему его подарю чтобы избавиться от груза благодарности если он есть.

Миниатюрная фигурка Петры сдулась и она заплакала. И я сказала ей что мы еще никогда так спокойно как теперь не жили и хорошо бы это сохранить, но так как я не имею привычки приказывать ближнему своему потому что моя натура совсем не деспотична если у нее имеются другие перспективы и она хочет отделиться от моего образа жизни то пусть сейчас же об этом и объявит.

Петра принимает решение

Мы легли спать и я сразу услышала похрапывание Петры и поняла что от моего предложения по ужесточению дисциплины ей ни жарко, ни холодно.

Лежа на подушке в полумраке в который просачивался сквозь окно лунный свет я смотрела на малютку в женской оболочке тем не менее из-за нее я не могла спать а мне нужна вся ночь чтобы отдохнуть так же как весь день чтобы работать.

У Петры не было предрассудков а может она была просто неспособна понять какими омерзительными были ее дела с представителями мужского пола ставя свою так называемую работу наравне с моими работами хотя и плохо оплачиваемую из-за прихотей ее клиентов и ударов и укусов и засосов на шее которые помогали ей найти новых клиентов осведомленных о сущности ее проделок потому что отметины на шее которые она не могла закрыть ни косметикой ни платочками или шарфами обнажали всю безнравственность, всю неприглядную реальность ее существования и жестокость людей с которыми она якшалась и несчастная скатывалась с каждой неделей все ниже и ниже после самых бурных и хорошо оплачиваемых встреч. Я никак не могла понять куда отнести этот обломок раболепной человечинки, раньше мне все было ясно, но теперь когда приложив усилия я подчиняла себе письменную речь и заканчивала последний курс в институте а вдобавок еще и сумела благодаря качеству моих картин замещать преподавателей у младших курсов с блестящими результатами. Куда отнести это жалкое мышиное подобие человека которому я всегда помогала и которое было тесно связано с моей не вполне нормальной сущностью, которого я спасла от тюрьмы но никогда не пыталась спасти от греховных ласк и лап женатых стариков и отсталых холостяков и кто его знает кого еще… много или мало я сделала для Петры? Я бы никогда этого не узнала. Я никогда этого не узнаю.