Кузькина мать. Хроника великого десятилетия

В Восточной Германии находилась самая мощная в мире группировка сухопутных войск. Понятно, это были войска Советской Армии. Посещение Восточного Берлина советским военнослужащим, если они служили не в самом Восточном Берлине, не приветствовалось. Но это не спаса­ло. Они тайно приезжали в Берлин. И пользовались предо­ставленной возможностью бежать.

На предотвращение бегства были брошены ничем не ограниченные силы и средства. Среди советских солдат и офицеров велась интенсивная работа, смысл которой мож­но выразить в двух словах: давай убежим! Находились те, кто отвечал: давай! Перебегал такой солдатик в американ­скую зону, его допрашивали американцы, солдатик рас­сказывал все, что знал. Потом его расстреливали за измену Родине. Неприятным моментом был внезапный переход «американцев» на родные советские матюги.

Та же работа велась среди населения Восточной Герма­нии.

Но затраты на провокаторов не окупались. Тот, кто ре­шался на побег, обычно бежал, ни с кем не советуясь, нико­му не доверяя... Среди них были и те, кто сам вчера еще по приказу КГБ склонял товарищей к побегу.

Но даже не массовое бегство народа было главным злом. Главное было в том, что ВСЕ понимали: ТАМ ЛУЧ­ШЕ! А у нас что-то делается не так. Что-то надо менять.

Товарищам в Кремле надо было на что-то решиться.

А на что?

Вот и собрались в Париже господа-товарищи: Эйзен­хауэр, Макмиллан, де Голль и Хрущёв — лидеры стран, которые после войны разделили на части Германию и Бер­лин. Какое бы решение ни предложили лидеры Запада, оно было неприемлемым для Советского Союза. При любом ре­шении люди все равно будут бежать в нормальную жизнь, в которой нет партийных секретарей и колхозов, един­ственно верного пути и любимого вождя, но есть одежда и обувь, есть хлеб и масло, есть возможность вступать в лю­бую партию, которая нравится, написать в газете все, что тебе хочется.

Хрущёв, как всегда, не подумав, предложил встречу на высшем уровне, чтобы найти решение берлинской про­блемы. А когда встреча была назначена, вдруг сообразил: ничего хорошего от этой встречи ждать не приходится. Можно было бы потребовать от проклятых капиталистов, чтобы они возвращали назад всех, кто к ним перебежал. Но они на это явно не пойдут. А если и согласятся, то са­мых лучших и нужных все равно будут оставлять у себя.

Да ведь если и будут они возвращать всех, то проблема от этого не исчезнет. Все равно все будут знать, что у нас что-то делается не так, как надо.

Что же оставалось бедному Хрущёву?

Оставалось встречу сорвать. И сбитый самолет-шпион пришелся как раз кстати.

16 мая 1960 года Никита Хрущёв потребовал от прези­дента США извинений за ведение шпионажа против Со­ветского Союза.

Требование было невыполнимым. Дело в том, что госу­дарство и лидер, который это государство представляет, не имеют право ни у кого просить прощения. Так установле­но много сотен, если не тысяч, лет назад. Если правитель­ство одного государства что-то предложило правительству другого государства, а потом изменило свою точку зрения, то и в этом случае никто ни у кого извинений не просит. В этой ситуации отзывают посла. Объявляют: посол что- то напутал, мы такого не предлагали и предлагать не мог­ли, это он от своего имени что-то сморозил. Все понимают: посол передал только то, что ему приказали. Но все равно —  виноват он, и только он! И его снимают с поста. И при­сылают нового. Так установлено.

Если государство допустило какой-то промах, а на по­сла свалить это промах не удается, то и в этом случае все равно никто ни у кого извинений не просит.

А Хрущёв настаивал: Эйзенхауэр, проси прощения!

В ходе Второй мировой войны советская разведка вела активную работу против США — своего главного союз­ника в войне против Гитлера. Советская разведка украла секреты атомного оружия. Шпионская сеть была раскры­та. Но американцы извинений не требовали, понимая, что государство и его лидеры не имеют права такие извинения приносить.

Кстати, шпионская сеть была раскрыта не усилиями ФБР и американской полиции. Просто советский шифро­вальщик в Канаде, захватив портфель совершенно секрет­ных документов, вышел из советского посольства и на­правился к первому попавшемуся представителю власти просить убежища.

В мае 1960 года, когда Хрущёв требовал извинений, в США сидел в тюрьме советский разведчик Рудольф Абель. Его поймали и посадили. За его деятельность Аме­рика извинений не требовала. А ведь Абель забрался в сей­фы. Американский же летчик в сейфы не забирался. Он их не мог даже видеть с высоты. Сейфы — они не в поле стоят, а под крышами. Так что видел он только крыши.

Хрущёв настаивал. Президент США стоял на своем. Не было у него права извинения приносить.

Раз так, никакой встречи в верхах не будет, — хлопнул Хрущёв дверью и улетел в Москву.

А проблема Берлина осталась.

Действующие лица