Кузькина мать. Хроника великого десятилетия

Руководители Вооруженных Сил Советского Союза никог­да не скрывали того факта, что полковник ГРУ Олег Пень­ковский действовал не по собственной инициативе, а по приказу своего вышестоящего руководства. «Военно-исто­рический журнал», орган Министерства обороны РФ (1992 год, №8, стр. 69) сообщает:

Пеньковский получил задание под видом служа­щего Государственного научно-технического комитета войти в доверие московской агенту­ры американской или английской разведки.

Газета «Красная звезда», Центральный орган Министер­ства обороны РФ, 29 января 1997 года уточняет, кто имен­но поставил Пеньковскому такую задачу — начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба Герой Советского Союза генерал армии Серов Иван Александрович:

А ведь именно он внедрил Пеньковского в Госко­митет по науке и технике с более чем стран­ным заданием под видом служащего управления внешних сношений войти в доверие московской агентуры американской или английской разведок.

ГЛАВА 9

1

20 января 1961 года Джон Фицджеральд Кеннеди принял присягу и вступил в должность президента США. В своей инаугурационной речи но­вый президент обратился к Советскому Союзу: «Давайте вместе исследовать космос...»

В это время Советский Союз уже запустил первый в мире искусственный спутник Земли, первым доставил на Луну вымпел с гербом Советского Союза, первым осу­ществил облет Луны и доставил на Землю снимки ее не­видимой обратной стороны. Советский Союз готовил за­пуск первого в мире человека в космическое пространство. Об этих словах нового президента США немедленно доло­жили Хрущёву. Тот только криво усмехнулся. Разумеется, призыв остался без ответа.

2

23 марта 1961 года во время тренировки погиб космонавт Валентин Бондаренко. Парню было всего 23 года. Об этом, понятно, пресса не сообщала. В это время был назначен окончательный срок первого полета человека в космос — апрель 1961 года.

3

Юрия Алексеевича упаковали в скафандр. Шлем белый, космический комбез оранжевый, ботинки черные. Красота.

На произведение искусства после его завершения всег­да со стороны глянуть надо. Авось в последний момент подметишь какое упущение.

Осмотрели человека: красавец! Ну, все. Готов. Лети!

— Стой! — кричит главный конструктор Королёв. — Стой.

— Что не так, Сергей Палыч?

— Нельзя в таком виде человека в космос отправлять!

— Почему нельзя?

— Да вы на него полюбуйтесь! На кого похож?

— Как на кого? На первого космонавта планеты Земля!

— Хренушки! Года не прошло, как наши славные зе­нитчики первой ракетой сшибли американский разведы­вательный самолет U-2. Лётчика-шпиона Пауэрса пойма­ли, судили и посадили. Так вот, нашего первого в мире космонавта в его оранжевом наряде от американского лётчика-шпиона не отличишь. Приземлится на парашюте, а пьяные мужики в патриотическом экстазе его на вилы поднимут.

— Ух ты. И вправду. Надо срочно звезду красную на шлем присобачить.

— Как ты ее присобачишь?

— Нарисовать!

— Художника! Художника сюда!

Ну где вы на космодроме перед полетом человека в кос­мос, перед самым первым полетом в мире, прямо перед стартом, когда все уже готово, художника сыщете? Нет там места художникам!

Но у нас умеют. Когда захотят.

Тут же художника чуть ли не за волосья притащили: вот он, поганец, в каптерке грелся!

Окинул Сергей Палыч художника оценивающим взглядом: плюгавый какой-то. Ну, уж ладно. Какой есть.

— Краски где?

— Вот они!

— Кисти?

— С собой.

— Вот и давай, прямо на шлеме, прямо сейчас намалюй звезду! Да поскорей, человеку к звездам лететь пора.

— Не буду.

— Чего «не буду»?

— Рисовать не буду.

— Я тебе дам: не буду!! Я тебе покажу Кузькину мать! Почему не будешь?

— Человек в космос летит. Самый первый! Фотографи­ей его веками и тысячелетиями потомки на всех континен­тах любоваться будут. И на его скафандре — кривая звезда! Не может художник вот так без трафарета прямо на шлеме, который уже на человека надет и потому шевелится, четко звезду нарисовать. Не может!

— Да. Дела.

— А если написать Сэ-Сэ-Сэр?

— Пиши!

4

Тому, кто страдает клаустрофобией, в космонавты лучше не записываться.

Старшего лейтенанта Гагарина спеленали в катапультируемом сидении, словно мумию дохлого фараона. Зато­чили, словно в узилище, в несокрушимый шар, заперли, — не выбраться. В этом положении ждать, пока завершит­ся подготовка к пуску. Если грохнет — то все. А грохнуть очень даже может. Еще не прошло и полгода с того момен­та, как прямо тут рядом, на 41-й площадке, 24 октября 1960 года за 13 минут до первого старта сгорело наше новейшее межконтинентальное баллистическое Изделие 8К64.

Есть о чем подумать старшему лейтенанту. Главный конструктор Королёв уже запустил в космос семь точно та­ких шаров, но без человека на борту.

Первый корабль выполнил программу полета, но вмес­то спуска на землю ушел вверх — на более высокую орби­ту. Если это случится сегодня, то смерть в ледяной пустоте будет долгой и мучительной. На этот случай у Гагарина — ПМ, пистолет Макарова.

Второй корабль, с двумя собаками вместо одного чело­века, грохнул на взлете. На 41-й секунде полета. Это луч­ший вариант. Тут мгновенная смерть без мучений.