Кузнечик

– Получается, что бывает! Вот чего Филимон не понял: сработала его задумка! – и, глядя на недоумённые лица учеников, Макар пояснил: – Изменились младшие! Да вы на складских посмотрите. Вы, почти вои Младшей стражи, в бою раненные, с сопляками-обозниками как с равными говорите. И в мыслях нет, что они меньшие и кланяться вам должны. Да и не станут они кланяться более. А всего-то сказок наслушались, по словечку их разобрали и свой интерес в них нашли. А главное – защищать его готовы. Елька не за братом хвостиком ходит, а свой интерес блюдёт. Урядница! А вы-то сами? На совете наставников стояли как младшие, но почти равные, если уж сам Прокоп велел проще держаться. Да он и сам не понял, чего потребовал! А сколько вы около Кузнечика трётесь? Седмицу, две? И этого уже хватило. И как, чувствуете в себе навь или предка?

Совершенно офигевшие мальчишки отрицательно мотнули головами.

– А что чувствуете?

Отроки мучительно пытались поймать за хвост ускользающую от понимания мысль. Оно вроде понятно, что наставник говорил, но вывод сделать пока не получалось.

– Строй, – неожиданно произнес Алексей.

– Чего? – удивился Лёнька.

– Строй я тут чую, – пояснил свою мысль отрок. – Не, Кузнечик воями командовать не берётся, не его это. Да только он собирает вокруг себя нестроевых и делает из них строй. Не такой, как у воев, но всё равно… Строй – это ведь порядок, так? А как раз порядок вокруг себя он и создаёт. Вот как умеет только?

Макар тяжело вздохнул.

– Учили его.

– На комиссара этого?

– Наверно. Узнайте у него, между делом, что это за зверь такой.

Отроки покивали – самим же интересно!

– И по всему выходит, – продолжил свою мысль наставник, – что и его, и нашего боярича учили одинаково. Правда, у Михайлы не только суждения, как у взрослого, а и интересы тоже.

Макар задумался. Разное он про боярича слыхал. И что странный он, и что предок в нем проснулся. И что непонятно чего требует. Сам Макар того не слушал. Кровь – она сказывается, да и мало ли что в человеке поменяется, ежели его лось по голове копытом приложит. Но вот сейчас-то как раз и выходит, что ни лось, ни предок тут ни при чём. Учат этому. Неведомо, где отец Михаил ту науку взял, но похоже, что там за болотом, о таком больше знают.

Он посмотрел на отроков: сообразят, нет? Но вот с Анной на эту тему поговорить надобно.

– Это что же, Тимка наш, когда вырастет, как боярич Михаил, станет?

– Может, и станет, если доживёт… – Сообразили! Макар улыбнулся на слова про «нашего Тимку». – Я бы за такую учёбу вторую ногу отдал. Теперь понятно, почему такое условие было поставлено – Кузнечика не ломать. Слишком уж многое в него вложили. Но самое главное, выходит, что этому научить можно. А значит, именно так мы наших гонцов учить и должны.

– Так что нам сейчас делать? – озвучил вопрос Алексей.

– Лучшее, что мы можем сделать – не мешать, – пожал плечами наставник.

– Кузнечику?

– Нет. Тем, кто его обучал, – и, глядя на недоуменные физиономии своих подмастерьев, добавил: – А они нам, похоже, теперь родня.

* * *

Когда боярыня после ежедневного утреннего обхода крепости подошла к кузне, намереваясь обстоятельно поговорить с Кузнечиком на предмет его умения ковать серебро, работа в ней уже кипела вовсю. Возле широко распахнутой двери, прислонившись плечом к косяку, стоял Макар и чуть не жевал бороду, пытаясь не рассмеяться во весь голос. Мимо него наружу проскользнул Швырок, воровато оглянулся и помчался на голос оравшего где-то у лесопилки Сучка. Анна подошла, вопросительно поглядела на наставника и осторожно заглянула внутрь.

– А умножение тоже в столбик решать будешь? – любопытствовал Захарий.

– В столбик, – ответствовал Тимка, задумчиво подгрызая кончик стила, которым что-то выводил на вощёной дощечке.

– А на счётах можно? – продолжил перекрёстный допрос Родька.

– Можно, – Кузнечик перестал жевать пишущий инструмент и что-то начал карябать на воске.

– Тогда зачем в столбик? – удивился Захар, для которого счёты вот уже третий день были любимой игрушкой.

– Грек Фифан велел, учитель наш, – пояснил мальчишка, начав ожесточенно чесать уже изрядно подъеденным стилом за ухом. – Нализался своей химии, вот и мучит почём зря. Всё ему полную роспись подавай.

Тимофей напоследок что-то черканул на восковой дощечке и, видимо, удовлетворившись результатом, достал из стоявшей рядом коробки ещё что-то похожее на стило, обмакнул его в стоявший в той же коробке пузырёк и начал переписывать выкладки с дощечки на бумагу. Анна заинтересовалась, но мальчишек, сидевших к ней спиной, от дела отвлекать не стала. Подождут её вопросы, а вот услышать что-нибудь полезное, пока они её не заметили, шансы есть.

– А это что за действие? – удивился Глузд, тыкая в Тимкин задачник.

– Квадратный корень, – Кузнечик мельком глянул на страницу и вернулся к переписыванию.

– А круглый бывает? – деловито осведомился белобрысый.