Кузнечик

Тот на удивление спокойно посмотрел сначала на напрягшуюся было Красаву, потом на Тимку, дождался кивка, аккуратно вытащил из-за пояса завернутую в тряпицу ложку и положил на стол. Сидевший рядом Митяй развернул её и столь же молча, не снимая с тряпицы, отнёс Макару. Наставник Савушкиной открытости удивился настолько, что даже на ложку не сразу посмотрел. Малец от такого обилия направленного на него внимания смутился и попытался спрятаться за спину Красавы. Макар спохватился и отвел взгляд.

«Дорога ложка к обеду, а эта так и просто дорога», – подумал Макар.

Необычной для ратнинцев формы, узкая и остроносая, выточенная из непонятного дерева, с рисунком, похожим на дым, резьбы она содержала не так уж много, но выполнена столь тонко, что непонятно, как вообще это можно сделать из дерева. А ещё она была богато украшена серебряной проволокой, вколоченной в тёмное, будто слегка прикопчённое дерево. Витой черенок весь увит серебром и ясно мерцал в колышущемся свете свечи. Черпачок чуть ли не вдвое тоньше, чем у обычной липовой ложки, по краю его огибала очень тонко уложенная вьюнком серебряная вязь, в которой читалась надпись «Тимофей», а дно напоминало затейливую ракушку. Мостик, что соединял черпачок с черенком, выглядел строгим и прочным, а оголовье черенка и вовсе укладывалось в какую-то непонятную фигуру. При всей строгости и аккуратности форм ложка выглядела богато и… Макар хоть и не знал слово «элегантно», но вырвавшееся у него «лепо» было очень близко по смыслу.

– Сам делал? – поинтересовался Макар, уже ничему не удивляясь.

– Не-а, – отвел от себя обвинение Кузнечик, вдруг сообразивший, что ещё чуть-чуть, и ему придётся делать такие же на всю крепость. – Кап Линёк резал, он у нас деревянный подмастерье. А я только узор и проволоку укладывал.

В кузне воцарилась тишина, прерываемая сопением младшей команды.

– А у нас хохлома есть, – попыталась похвастаться Елька.

– Тоже красиво, – согласился Тимофей, почему-то совсем не удивившись тому, что сами ратнинцы считали диковинкой. – Но кап под хохлому не красят, он и так нарядный, особенно если копчёный.

– А кап – это дерево такое?

– Да какое дерево! На берёзе растет, вот такое, – Тимка изобразил в воздухе что-то объёмное. – Его спиливают, сушат долго, а потом режут.

– Ах вот ты про что, про капокорни! – Лёнька понял, о чём речь. – Сучок их ещё по весне понавыкидывал, мы их в рощу за реку стаскивали. Там и старые есть, что на поваленных деревьях. Только Сучок говорил, что тот корень и не режется почти что вовсе, а Михайла сказал всё равно не выкидывать и относить подальше. Вот оно для чего!

– Простой инструмент его плохо режет, – согласился Тимка и кивнул на свою котомку, – вот такой надо, чтоб сталь хорошая. Я за него и не берусь, твёрдый очень. Разве тонкую резьбу навести могу. Если твой Швырок совладает… Инструмент есть, можно попробовать.

Тимка завернул ложку в тряпицу и передал обратно Савушке.

– Значит, можно этих двоих брать? – Леонид вернулся к вопросу о приятелях.

– А чего ты у меня спрашиваешь? – Макар пожал плечами и вернулся к своим плашкам. – Вон, мастер сидит, вот у него и проси. А я не против.

– А чего нельзя? Пусть приходят, попробуют.

После ужина в кузне оказалось довольно-таки тесно. Строилась-то она, конечно с запасом, но то, что там соберется столько народу, никто не предполагал. Кузькин инструмент был вычищен и развешен по стенам, в основном для того, чтоб не мешал. Оба стола были заняты, и даже остывший горн накрыли досками, и теперь Юлька раскладывала на нём свои инструменты. Каждый нож укладывался на свой кусочек бересты, на котором Тимка свинцовым карандашиком наметил нужную форму лезвия.

Остальные девчонки собрались за своим столом и уже раскладывали пузырь, чего-то размечая на нём верёвочками и постоянно сверяясь с нарисованным на бересте чертежом. На втором столе в одном углу складские мальчишки собирали и клеили счёты, а на другом над кучей бересты склонились Кузнечик, Леонид и Алексей. Макар на своём табурете отсел подальше, чтоб и не мешать, и видеть хорошо, возле него примостилась Красава, не сводящая с Кузнечика глаз и о чем-то размышлявшая. Митяй и прилипший к нему Савушка пытались обжить крохотный кусочек угла, наблюдали за Тимкиными действиями, стараясь запомнить название инструмента и сразу подавать его, как только он понадобится.

– Да оно понятно, что ложку каждый дурак знает и размечать там нечего, – втолковывал Кузнечик Швырку. – Но это только такая, что каждый дурак и знает. Ну-ка, Савушка, покажи ещё раз.

Малец без всякого испуга на этот раз достал из-за пояса ложку, развернул тряпицу и протянул Тимке. Лёшка присвистнул.