Кузнец. Золотая Орлица

"Для начала — втулки. А потом — ручки к резцам".

Пробурчал я внутрь себя, сшибая первую стружку. М-дя, не два киловатта и девять сотен в минуту. Халявы не будет.

Станок, как известно, строит сам себя. Приноравливаясь, ошибаясь, с низким качеством поверхности — я все-таки вспоминал как резец держать. Появились приличные втулки, на резцах ручки и плоские бабки. Планшайба.

Добираясь уже по темноте домой, я думал, что дальше надо обдумывать ткацкий станок приличных кондиций. А то что это за дела такие — тут есть я, а у них такая вот сноповязалка до сих пор в ходу?!

* * *

— Э-э-э… доброго утречка, сосед!

— Доброго. — отвечает Тома.

— Прохладненько сегодня.

— И то. Но потеплеет, потеплеет.

— Святая правда.

Стоим, ждем продолжения. Это уже третий продавец за сегодня — и выглядят они одинаково, как елки. Серая тканевая рубашка-куртка, спутанная борода, штаны из такой же ткани, подвязанные веревкой. Ростом только и отличаются.

— Зиму-то, как бы, долгую ждем.

Разговаривают же они также одинаково. Что-то мне подсказывает, я выгляжу ничем не лучше.

— Всяко может быть.

Я, как младший, стараюсь не влезать — мне не положено. Поэтому на меня Жермен Пакьен (понятия не имею, как бы оно писалось) поглядывает, но говорит с батей. Народец, как и предполагалось, оказался внимательным. То, что мы заплатили меньше налога однозначно было понято как "у них деньги остались!". А деньги — это важно. Подозреваю, по причине ярмарки…

— Так значит, пшеничку покупать будешь?.. Или капусту, скажем?..

— Может и буду… — тут Тома сжалился. — А у тебя на продажу есть?

Выходит, осторожно оценивая, объем запасов наших не меньше ожидаемого.

Поскольку работы у нас немного, я упрямо грызть своё дерево. Резцы заточить нормально нечем. Палка, тактично называемая деталью, прогибается — а люнет делать не из чего… Наискось друг в друга вставленные два цилиндра — вот, примерно так и получается. А дерева вообще-то не закрома.

"А что тебя смущает?"

"Не собирается. То есть собирается — но криво и не по длине."

"И что делать?"

"Думать. Спросить могу только у тебя. Правильно понимаю, можно не спрашивать?"

Замолчала. Обиделась, наверное.

— А-а-а… м-м-м-…доброго утречка!

— Доброго. — Даже можно не оборачиваться. Эти разговоры я могу уже предсказывать.

— Сегодня, вроде как, холодновато.

— И то. Но потеплеет, потеплеет.

— Истинно так.

Ждем… Интересно, почему им не придержать до ярмарки и не продать там?

— Зима-то, видать, долгая будет.

— Может всякое случиться.

— А вот, не собираешься, чего прикупить-то?..

— А что?

К чести Тома должен сказать, что торгуется он не более необходимого.

— Ну, сына, перезимуем!

— Батя, староста придет.

— Староста?! Зачем бы это?!

"Действительно?"

Я им не ответил. Следующий спускающийся в овражек посетитель держался за — натурально! — подвязаную какой-то грязной тряпкой челюсть.

— Чего? — спросил Тома. — Болит?

— Ы-ы-ы…

— Давай, садись.

Я удивился.

— Давай-ка, сын, облегчим страдания…

Чего?

"Что он делать собрался?"

— Чо?.. — он его что, подковать думает что-ли?

— Давай, придержи-ка его. Сымай, сымай!

Достает Тома, с каким-то радостным ожиданием, натурально КЛЕЩИ.

Ну, болезный, садись! А то стоя-то, поди, еще обломаем где не нать!

"Он ему будет ЗУБ ВЫДИРАТЬ!!!"

"ЧЕГО?!!"

— Бать, может хоть помыть?!

— Чего — помыть? — он даже не посмотрел ни на что.

Действительно — а чего мыть? Рожу, лапы, меня, клещи, окружающее пространство? В языке лангедок нет полного эквивалента выражениям"… твою мать!" и "П…ц!". Или я их пока не знаю, а мне их сильно не хватает!

Мне пришлось очень солидно налечь на плечи мужика, прежде чем раздался мерзкий хруст и бятя выдернул солидно окровавленный зуб. С каким-то… фу! Мужик радостно полез в рот пальцами — проверять! О, Господи. Слов нет.

Заполдень пришел Кола. Он вообще теперь заходит почти каждый день. Батя смирился, я только радуюсь. Нет, ну правда — прикольный дед.

— А ты чего не хочешь потолще сделать? — разглядывает Кола мои палки.

Я почесал шею под бородой. Знаете, без горячей воды и мыла — отмыть все это проблема. Нет, я не буду тратить металл на бритву. Зеркала, кстати, тоже нет и смотреть на себя я избегаю. Представляю, как оно на мне выглядит.

— Так у меня только такое… — как сказать "сверло"?.. — для дырок.

— Ну вон, стамеской своей с нутра возьми.

— Не попаду, шататься будет.

— Дай-ка мне.

Я смотрю, как он прилаживается, как привыкает качать педалm и крепнет у меня ощущение, что станок он видел. И работал на нем. Но не на таком.

— Прикладисто, прикладисто. — резец он ставит совсем не так, как я.

У станка он точно стоял, но он все время забывает про вторую руку.

— Как это он у тебя так легко идёт-то? Вроде кроме этих вот — показывает он стамеской на втулки. — ничего и не удумал. Неужто в них все дело?

— А смазывать надо. Вот и будет нормально крутиться.