Кузнецов. Опальный адмирал

— Пусть едет, мы с ним обо всем договорились. Главное — это высадить морские десанты в портах…

Кузнецов прибыл в Констанцу под вечер. Он кое-как поужинал и занялся десантами. Было жарко и сухо, хотя рядом у берега плескалось море. Николая Герасимовича огорчило то, что корабли, которые должны принять десанты, еще не пришли в бухту. Всю ночь он почти не спал. Жуков заверил его, что, как только из Ставки получит приказ о начале наступления, сразу же сообщит ему. Но прошли еще сутки, а телефон по-прежнему молчал. Может, что-то изменилось? Наскоро попив чаю, Кузнецов позвонил в штаб фронта маршалу Жукову и спросил, когда же начнется наступление.

— Пока сам не знаю, — ответил маршал. — Вот-вот должны позвонить из Ставки. Я тебе, моряк, дам знать, не переживай. Ты поскорее отправляй десанты…

Нарком ВМФ никогда и ни в чем не хитрил. Он был прям, честен в своих деяниях и даже если в чем-либо и был не прав, этого не скрывал, стремился поступать так, как того требовала истина. Зато он твердо знал, что колебания в принятии решения вредны, а подчас и опасны, поэтому старался как можно быстрее найти правильное решение. И то, что раньше представлялось ему немыслимым, вдруг обретало реальность. Нечто подобное он испытывал сейчас, особенно после разговора с Жуковым. Пока наши корабли не шли в бухту, Кузнецов решил отправить десанты на самолетах типа «Каталина». Они хорошо держатся на воде и, если надо, подрулят к самому берегу.

— А что, это идея, — поддержал наркома руководитель оперативной группы контр-адмирал Азаров.

Кузнецов с минуту колебался: а вдруг по «Каталинам» откроют огонь с берега? Однако ему не хотелось зря терять время, тем более что Белоусов сообщил о том, что Ставка приказала Толбухину начать наступление. «А Жуков почему-то мне не позвонил», — грустно подумал Николай Герасимович.

— Ладно, Азаров, сажай десантников на самолеты, — дал «добро» нарком. — Только предупреди летчиков, чтобы были предельно осторожны. Как только десанты высадят, пусть сообщат в Констанцу!

«Каталины» одна за другой взмыли в небо и взяли курс на Варну и Бургас. Кузнецов с тревожным чувством ожидал доклада. Наконец в трубке он услышал голос командира десантного отряда уже из Варны: моряки успешно высадились в порту, болгары встретили их без единого выстрела. А через минуту-две поступило такое же сообщение из Бургаса.

— Ну вот и прекрасно, а то я не находил себе места, — признался Николай Герасимович.

Он посмотрел в окно. К берегу подходили наши корабли. В это время наркома ВМФ вызвал на связь маршал Жуков. Телефон ВЧ находился в соседней комнате, где был развернут походный узел связи.

— Как десанты, моряк? — спросил Жуков.

— Высажены, товарищ маршал. Болгары с радушием встретили военных моряков.

— Толбухин уже начал наступление.

«Поздновато вы позвонили мне», — едва не сказал вслух Кузнецов.

На другой день после начала наступления наших войск в Софии произошло восстание. В результате было свергнуто реакционное правительство Болгарии, к власти пришло вновь образованное правительство, которое объявило войну фашистской Германии. Из Ставки поступил приказ: боевые действия против Болгарии прекратить!

— Готовились, а воевать не пришлось, — качнул головой Толбухин. — Оно и лучше… А ты, Николай Герасимович, улетаешь в Москву?

— Да, мне придется потом убыть на Северный флот. Встречаюсь там с Мерецковым.

— Как ты относишься к Горшкову? — вдруг задал вопрос Толбухин.

— Командующему Дунайской военной флотилией? Нормально. А что?

— Вчера он звонил мне, спрашивал, доволен ли я тем, как сражаются моряки. Я ответил, что доволен, а вот доволен ли нарком ВМФ — не знаю. «А где нарком?» — спросил Горшков. Я ответил, что убыл в Констанцу. Посоветовал ему связаться с тобой. Он звонил?

— Видно, не удалось ему дозвониться: я же отправлял десанты на самолетах типа «Каталина».

— Вот не знал, — снова качнул головой Толбухин. — Рискнул?

— А вы, Федор Иванович, разве не рискуете?

— На фронте всякое бывает, — уклонился от прямого ответа Толбухин…

Адмирал Галлер нашел Кузнецова на узле связи, когда тот разговаривал по ВЧ со штабом Северного флота. Адмирала Головко на месте не было, он еще с утра ушел на сторожевом корабле на Рыбачий.

— Не повезло, придется позвонить Арсению Григорьевичу вечером, — сокрушенно покачал головой Николай Герасимович.

— Звонил генерал армии Антонов, — сообщил Галлер. — Вам следует прибыть в Генштаб…

— У меня для вас, Николай Герасимович, есть дело. Вы собирались на Северный флот? — спросил Антонов, когда Кузнецов появился в Генштабе.

— Мою поездку туда одобрил Верховный… — начал Николай Герасимович, но Антонов прервал его:

— Да, но лично Верховный и отменил вашу поездку, Вы прибыли в Москву вчера вечером, а я был у него утром на докладе.

— Что-то случилось?