Кузница Тьмы (ЛП)

- Такой вы видите любовь, отец? Как дар, который жалуете другим, чтобы встать в стороне и наблюдать, достойны ли они? Когда они проваливаются, как и следовало ожидать, вы бросаете их, ища следующую жертву?

Лицо отца потемнело. - Тонка грань между смелым и глупым, Аратан, а шаги твои неосторожны. Я говорю не о даре любви. О силе и власти.

- Власть не должна становиться даром.

- Интересное заявление от лишенного всякой власти. Но я слушаю. Продолжай.

- Дары редко принимают с благодарностью, - сказал Аратан, вспомнив первую ночь с Ферен. - Получающий чувствует лишь смущение. Вначале. А потом алчет... большего. В этой алчности таится ожидание, так дар превращается в плату, дарение становится привилегией, а получение дара - правом. Что за кислые чувства!

Драконус натянул удила. Аратан сделал то же и развернул Бесру. Ветер, казалось, поспешил разделить их.

Взгляд отца был пристальным, изучающим. - Аратан, кажется мне, что ты подслушал предостережения Гриззина Фарла.

- Если и так, сир, то не помню. Вообще мало помню тот вечер.

Спустя миг Драконус отвернулся. - Похоже, - сказал он, - всякий дар я вырезаю из собственной плоти, чертя карту любви шрамами и рубцами. Знаешь ли, сын, что я мало сплю? Терплю ночи, окруженный пеплом дурных воспоминаний.

Если это признание призвано было вызвать сочувствие, решил Аратан, то отцу не удалось. - Я постараюсь избежать для себя такой участи, сир. Вы подарили не ту мудрость, на которую рассчитывали, и я вижу в этом самый драгоценный дар.

Драконус послал ему кривую улыбку. - Ты пробудил во мне жалость к Сагандеру, и не только из -за отнятой ноги.

- Сагандер давным-давно приковал себя к земле стальными копьями, сир. Есть нога или нет, он не ходит. И никогда не пойдет.

- Как ты скор на суждения. Таким он не кажется менее опасным.

Аратан пожал плечами: - Только если подойти слишком близко. Отныне он в прошлом, сир. Не ожидаю новой встречи.

- Думаю, так, - согласился Драконус. - Интересно, удалось ли мне его обмануть. Ты в непростой компании, Аратан. Ну, теперь нас ждет дом.

Проследив жест отца, Аратан поглядел вперед. Именно там, словно наколдованное из почвы в сотне шагов, стояло низкое строение. Длинная крыша просела в середине, среди покрытой мхом черепицы зияли черные дыры. Каменные стены под выступающими застрехами были грубыми, их покрывали бурые потеки. Двор подле дома был пустым; казалось, его долго вытаптывали.

- Он наколдован? - поинтересовался Аратан.

- Воображен - вот слово получше.

Они направились туда. Дом казался покинутым, но Аратан был уверен: это видимость. Покосившись на черные заплаты окон по сторонам прочной двери - казалось, та высечена из единой глыбы серого камня - он не заметил движения внутри. - Нас ждут?

- Более чем, Аратан. Мы необходимы.

- Так необходимы, что возник дом?

- Именно.

- Тогда, отец, вера явно имеет больше силы, чем вы рассказывали.

- Я вовсе не отрицал силу веры. Только предостерегал тебя, что она может сулить сомнительное очарование, но редко приглашает к самоанализу, тем более к стыду.

- Тогда волшебство не следует изучать слишком близко? Чтобы оно не потеряло силы?

- Чтобы не прекратило существовать, Аратан. Что значит быть богом, если не держаться за необузданное желание верить?

- Ну, теперь вы приписали вере всемогущество. Вижу, как она может очаровать любого, даже бога.

- День ото дня, сын, я смотрю на тебя с растущим восхищением.

Эти слова удивили Аратана. Он уже сожалел о своей грубости с отцом. "Мне ли говорить о любви. Я знал лишь игру в обладание. Нельзя относиться к любви, как дитя к игрушке. Ферен, прости за то, что я сделал и то, чего не сделал". - Я ничем не примечателен, отец. Я вцепился в оружие, с которым не совладать.

Драконус хмыкнул. - Как все мы.

В окне что-то мелькнуло. Еще миг, и из него выкарабкалась некая фигура. Мужчина едва ли старше самого Аратана. Шелковая просторная одежда его была в пятнах крови, воротник короткого зеленого плаща отвернут. Он был темноволос и вполне симпатичен на вид, хотя на лице застыла кривая гримаса.

На краю пустого двора Драконус остановил коня, Аратан тоже. Отец спешился. - Со мной, Аратан, - велел он, и в голосе прозвучали новые ноты - то ли возбуждения, то ли облегчения.

Стая неведомых птиц снизилась, заполонив небо за домом. Они летали как-то странно, это зрелище вызвало в Аратане смутную тревогу. Он соскользнул с Бесры.

Незнакомец - еще один Азатенай, без сомнений - вышел на середину двора и встал, глядя на Драконуса; вместо гримасы на лице была насмешливая улыбочка, отчего он сразу стал казаться менее значительной персоной. Аратан представил, как его кулак врезается, разбивая ухмылку. В душе потеплело.

Взгляд чужака скользнул по Аратану, мерзкая улыбка стала шире. - Не примешь моего поцелуя? - спросил он.

Отец сказал: - Не клюй на его приманки, сын. Он вечно стоит на неверной почве.