Кузница Тьмы

Но сейчас они противостоят одна другой, готовые вступить в битву, в коей не может быть окончательного победителя. Умрет одна — вторая потеряет символический смысл. «Не добавить ли пару истин в скромное писание? Возможно, заметку на полях, не так элегантно написанную, торопливо и с сожалением.

Если святые слова не дают ответа отчаянию, какое в них благо? Если откровенные истины не сулят искупления, разве не равны они проклятиям? И если искупление не найти в смертном мире, все мы склоняемся к бездействию, к равнодушию. Обещаешь душе награду, зарытую среди гипотез? Мы обречены всю жизнь тянуться, но никогда не коснуться? Должны грезить и надеяться, но так и не познать?

„Сделай из своего поклонения бестрепетное приятие непознанного и даже непознаваемого“.

Подобная преданность не обещает наград. Делает любое положение униженным и одиноким. Откровение сулит вакуум, вера обречена тонуть. Но вдруг она желала дать именно такое откровение: внутри мы — свет, но снаружи лишь тьма?

Синтара, мы враждебно переглядываемся. Но если и это лишь обман профанов?»

Хмурясь, она потянулась к странице. Пришло время увертюры, решила она…

Звук торопливых шагов, стук в дверь. Она вздрогнула, вскочила, оправляя одежду. — Войдите.

Удивительно, но там была не жрица, а историк Райз Херат.

— Верховная жрица, прошу, идите за мной.

— Куда?

— Во двор. Заклинание уже творится.

— Что?

— Прошу, — сказал он. — Эмрал, там темнота, непроницаемая тьма, и… — он помялся, — Верховная Жрица, тьма истекает кровью.

Шагая к выходу, Синтара расслышала слабые вопли, а также грубые окрики — кто-то во дворе пытался успокоить панику. — Историк, — сказала она, — это вполне может быть волшебством Матери Тьмы и бояться нечего.

— Ваше явление и соответствующие уверения могут вызвать такие мысли, верховная жрица, — отозвался Райз. — Потому я вас и отыскал.

— Но вы не верите, что это от Матери?

Он глянул на нее, бледный и осунувшийся. — Подходя к двери, я надеялся — признаю — услышать спокойный ответ на принесенную новость.

— Но не услышали его.

Он тряхнул головой.

Они вышли наружу. Тисте отступали перед явлением, показавшимся в середине двора; от входа в Цитадель уже не было видно ворот, скрытых неизмеримым мраком. Это пятно висело в воздухе, черное и клубящееся, выпускало гладившие мостовую щупальца. Эмрал смотрела и видела: оно растет, сочится, скрывая надвратные башни, помосты с пригвожденными к месту дом-клинками.

Разноголосица начала стихать, словно обманчивое спокойствие Эмрал навело тишину.

Явление не издавало звуков, но сочилось холодом — тем же, что ощутим в Палате Ночи. Эмрал смотрела, гадая, действительно ли Мать Тьма начала заклинание. Но ради чего?

В этот миг сгустившихся сомнений конная фигура быстро выскакала из тьмы. Огромный мужчина в доспехах резко натянул удила боевого жеребца, искры заплясали под подковами. Остановился он прямо пред Эмрал и Райзом Хератом.

Она заставила себя выдохнуть. Темное явление быстро уменьшалось за спиной всадника.

Историк поклонился. — Консорт, с возвращением.

Лорд Драконус спешился. Холодом веяло от его плеч, блестел иней на сапогах и доспехах. Он стянул перчатки. — Верховная жрица, — сказал он, — ты мне нужна.

— Консорт?

Он указал на здание за ее спиной. — Она знает, что я вернулся. Я обещал дар, а ты должна быть со мной.

— В каком качестве?

— Как Первая Дочь Ночи.

— Не ношу такого титула.

Он приближался. — Отныне носишь, — ответил он, проходя мимо к входу в Цитадель. Эмрал двинулась следом, за ней Райз Херат.

Лорд Драконус вошел в Великий Зал и замер в середине величественного помещения. — Очистить зал! — приказал он.

Спокойный здоровяк, прежде знакомый Эмрал, словно преобразился. Аура власти была ощутимой. Тяжелый взор упал на нее. — Верховная жрица, отыщи пустоту внутри. Отдай волю зрения Матери Тьме, чтобы она узрела мой дар.

— Консорт, не знаю, как это сделать.

— Потому что никогда не пыталась. Смотри же на меня, а в душе пинками открывай дверь веры.