Кузница Тьмы

У врат Цитадели Хиш Тулла и Грип Галас обнаружили троих офицеров Аномандера. Келларас, Датенар и Празек облачились для битвы. Пока Грип выводил из стойла коня Аномандера, Хиш Тулла держалась в стороне от домовых клинков.

Они также молчали. Только Келларас стал эбеновым после посещения Палаты Ночи и, кажется, это родило напряжение, словно верность другу была не толще кожи.

Грип быстро вернулся со скакунами, Аномандера и своим. — Их оставили под седлами, — объяснил он.

— Тревога — порок, который никому не нравится, но всякому ведом.

Датенар удивленно хмыкнул. — Подождите конца мира, миледи, и тогда даже конюхи потеряют сон. — Он широко повел рукой. — Взгляните на беспорядок этого дворика и вообразите: то же творится по всему Куральд Галайну. Много раз думал я о гражданской войне, но не воображал ее полной такого смущения.

— Именно потеря уверенности заставляет вас хвататься за меч, — заметила Хиш Тулла. — Мы наносим удар, когда оказываемся в месте страха.

Не успел Датенар ответить, как появился лорд Аномандер и пошел к ним, рассеянно пробивая прямой путь, расталкивая неровные ряды во дворе. Подойдя, сразу схватился за узду.

— Капитаны, — сказал он своим клинкам, — скачите к югу, в Легион Хастов. Будьте с ним в марше на Харкенас. Потребуйте у Торас Редоне разбить лагерь к северу от стен и заняться снабжением.

Хиш смотрела, как трое мужчин вскакивают в седла и уезжают, не тратя слов.

— Теперь, Грип…

— Я хочу с вами поговорить, — прервала Хиш.

Аномандер заколебался, вздохнул. — Хорошо. Я не хотел быть грубым, госпожа Хиш, но я желаю отыскать Андариста и не могу предугадать, сколь долго буду вне Харкенаса. Отсюда и спешка.

— А также страх одиночества, да, лорд Аномандер?

Тот нахмурился.

— Грип рассказал вам о желании быть со мной, но вы отказали. Я ничего не просила у вас, владыка, до сего момента. И вот я стою, умоляя. Разве мало он сделал для вас? Не отдал ли он всю жизнь вам на службу?

Грип шагнул к ней с несчастным лицом. — Любимая…

Однако Аномандер и Хиш одновременно подняли руки, останавливая его.

— Леди Хиш, — сказал Первый Сын, — Грип Галас ничего мне не сообщал.

Хиш повернулась к Грипу. — Правда? Ты не решился на одну просьбу к господину?

— Прости, — склонил мужчина голову. — Мой лорд сказал, что я буду очень нужен.

— Верно, — отозвался Аномандер. — Но теперь я вижу, что говорил необдуманно. Леди Хиш, извините. Мне стыдно, что я бесчувственностью принудил вас к унижению. Вы требуете для него отпуска, но я прошу вас изменить требование.

Хиш пораженно молчала.

Тогда Аномандер повернулся к Галасу. — Старый друг, долго служил ты мне с ревностью и честью. Я часто перекладывал груз забот на верного слугу, но ни разу не слышал слов жалобы. Ты перевязывал мне раны на поле боя. Исправлял ошибки неуклюжей юности. Неужели ты веришь, что сейчас, в столь хрупкое время, я вновь туго натяну поводок? Все мы ослаблены тревогами и кажется — любое нежное чувство дрожит, оказавшись в лесу ножей. Грип Галас, старый друг, твоя служба кончается здесь и сейчас. Ты завоевал сердце женщины, которая способна вызывать только восхищение. Если любовь требует разрешения — я его даю. Если будущее с госпожой Хиш требует моей помощи — я готов на любые жертвы ради вас. — Он взглянул на Хиш Туллу. — Вам нет нужды просить и предлагать нечто взамен, миледи. Наконец мне удалось увидеть любовь беспорочную. — Он прыгнул в седло. — Всех благ, друзья. Пора расставаться.

Грип Галас смотрел вслед бывшему господину. Потом беспомощно схватился рукой за бок.

Хиш подскочила и взяла его за руку, поддержав — кажется, старик готов был упасть.

— Проклятый дурак, — пробормотала она. — Думала, ты его знаешь.

Здесь лес испортился. Остались голые стволы-скелеты среди болотных трав, гнилые колоды в моховых одеялах. Черная вода окружала рощицы, повсюду торчали островки с травой и камышами. В воздухе несло гнилью, жужжала мошкара. Они встали на краю провалившейся земли, устав бежать с юга. Дюжина костров едва курилась, в огонь бросали зеленую траву, чтобы дымом отгонять насекомых. Нарад сидел у костра, промывая глаза водой.

Они стали вереницей преступников, а он замыкал линию, последний среди жалких отбросов цивилизации. Кричащее уродством лицо закопчено, искусано мухами, грязно. Он ощущал себя здесь как дома. Только вот компания неподходящая.

К ним прибивались другие. С запада пришла рота под командой капитана Халида Беханна, при нем красивая женщина Тат Лорат с дочерью Шелтатой Лор. Солдаты рассказали о резне в монастыре и разграблении Абары Делак. А сейчас с юга прискакала другая группа; завидев ее, соседи Нарада похватали оружие, поправили шлемы. Наконец-то, услышал он, приехал капитан.