Кузницы Марса [трилогия]

Дахан крутился и перекатывался, вращая всеми тремя ногами, чтобы отражать атаки. Зверь бил снова и снова, конечности, словно жала опускались с такой силой, что пробивали пластины палубы. Оставляя за собой целый дождь из капель расплавленного металла плаща, Дахан вращал алебардой в головокружительно сложной паутине парирований, контрударов и выпадов. Скорость зверя была феноменальной. У Дахана было всего несколько наносекунд, чтобы успевать реагировать на атаки. Энтропийный конденсатор сердито гудел, заряжаясь для удара.

Срезанные кусочки металла и кристалла кружились вокруг, пока они сражались в тени печального примарха Кровавых Ангелов. Благодаря проносившимся мимо кристаллическим чудовищам Дахан прекрасно знал, что за его спиной кадианцы вступили в отчаянную схватку. В любом нормальном сражении Дахан сохранил бы дискретное разделение в разуме для отслеживания каждой детали боя, но этот поединок требовал почти всех его вычислительных мощностей, чтобы остаться в живых.

Очертания существа непрерывно менялись, словно оно знало, что оставаясь в одной форме, предоставит ему преимущество. Мыслительные процессы Дахана постоянно развивались, переключались и перезагружались. Он не мог окончательно выбрать ни одну группу боевых программ, которые позволили бы ему победить альфа-зверя.

Очередной сокрушительный удар отшвырнул Дахана. Он врезался спиной в поддерживавшую Сангвиния железную опору, и примарх, наконец, свалился со своего постамента, рухнув между двумя противниками с оглушительным лязгом металла. Альфа-зверь тяжело шагнул к секутору, нижние части ног существа стали толще, а верхняя часть – увеличилась. Но его масса была ограниченной и поэтому руки утончились, превратившись в хлёсткие извивавшиеся щупальца зазубренного стекла.

Накопленные боевые данные соперничали за внимание Дахана.

Tyranicus chameleo.

Teuthidian Myrmidrax.

Cyberneticus Noctus (Каба).

Cephalaxia.

Arachnismegana.

Список продолжал расти, но за долю секунды, потраченную на просмотр, Дахан понял, что ничто в его архивах нельзя противопоставить способности альфа-зверя непрерывно изменяться. У него не было ничего встроенного, что могло противостоять огромному разнообразию доступных альфа-зверю форм и боевых стратегий.

Вместо этого он сделал то, что полностью противоречило глубоко укоренившимся логическим инстинктам.

Он отключил всю базу системных боевых программ.

Пустота наполнила Дахана, зияющая пропасть неуверенности, которая, несмотря на принесённое ощущение ужасающей неопределённости, оказалась всё же странно освобождающей. В этот величественный момент он понятия не имел, что мог сделать его враг или что он должен сделать, чтобы противостоять ему. Ни малейшей идеи как лучше всего сражаться с этим врагом, никаких спасительных данных в самое последнее мгновение перед атакой.

Альфа-зверь с грохотом приближался к нему, рассекая воздух гибкими клинками. Дахан бросился навстречу. Он запрыгнул на упавшую статую Сангвиния, оттолкнулся всеми тремя ногами и взмыл в воздух. Навстречу метнулись тонкие и острые хлёсткие конечности. Кебренианская алебарда перерубила большую часть из них, шарнирная талия позволила увернуться от других, но оставшиеся лезвия глубоко рассекли тело Дахана.

Одну из ног просто отрубили, как и закружившийся в сторону внушительный кусок плеча. Ещё один удар распорол органическое мясо живота, а твёрдый кристаллический шип пробил грудь. Механизмы вышли из строя, и красные предупреждения вспыхнули перед глазами.

Но он видел цель.

Дахан повернулся в воздухе и окружённый разрушительным полем клинок кебренианской алебарды устремился вниз, разрубив коленный сустав альфа-зверя.

Враг покачнулся, когда тело быстро начало меняться в бесполезной попытке сохранить равновесие. Он упал, отрубленная конечность потускнела и стала непрозрачной, потому соединяющие машины внутри умерли. Дахан сильно ударился, вонзившийся в плечо твёрдый стеклянный шип вошёл ещё глубже. Секутор встал на оставшихся двух ногах, чувствуя, как каждый элемент биомеханической эффективности уменьшался вместе с вытекавшими химикатами, кровью и насыщенными ионами жидкостями.

Альфа-зверь втягивал свою материю, он замедлился, потому что слишком много самовоспроизводившихся машин больше не являлись его частью. Движения стали неловкими, словно у новорождённого существа, всё ещё неуверенного, как правильно сохранять вертикальное положение.

Дахан не собирался предоставлять ему шанс научиться.

Зверь оторвал его нижние руки, но выпуклый энтропийный конденсатор алебарды искрил и шипел сверкающей энергией.

Дахан обрушил овальное навершие сверху в центр места, которое можно было назвать грудной клеткой альфа-зверя. Взрыв биоэлектрической энергии дугой прошёл по телу врага, плавя и разрушая кристалл.

Зверь сжался и задёргался, как умирающий пациент под дефибриллятором. Голова из потемневшего стекла и кристалла, которая выдвинулась из кусковой массы груди, потрескалась и сформировалась в гигантский крокодилий череп. Дахан взмахнул алебардой в обезглавливающем ударе.