Квадратный метр неба

— Что это такое? — спрашивала у Родиона раздосадованная Ассоль, на что тот лаконично ответил:

— Извини, любимая, но мне нужно уехать, меня ждут дела.

— Какие дела, Родион? Ты обещал, что проведёшь выходные со мной, а теперь хочешь оставить меня в одиночестве? — недоумевающе смотрела на своего молодого человека девушка, но в глубине души радовалась тому, что сможет поговорить с Питером, хотя и боялась этого.

— Ну… Не совсем в одиночестве, — и он кивком головы показал в сторону костра. — Замечательная компания творческих людей, с ними скучно не будет. — Лёгкая ухмылка проскользнула на лице Родиона.

— Ты меня разочаровал. Я, конечно, догадывалась, что ты уедешь раньше положенного срока, но не так скоро. Именно поэтому сюда мы приехали не вместе со всеми на автобусе, а на машине, верно?

Родион обнял девушку, погладил её по спине и утешающе произнёс:

— Всё будет хорошо. В скором мы отдохнём в Исландии, а не около этого несчастного озерца. Путёвки уже забронированы, так что улыбнись, — и он дотронулся пальцем до краешка носа Ассоль, но та его оттолкнула.

— Да неужели ты не понимаешь, что неважно, где мы будем находиться, здесь или в Исландии, Норвегии, Австралии. Думаешь, мне там будет лучше?

— Ну всё, всё, давай не будем ссориться. Хочешь, можешь поехать со мной. Поужинаем в ресторане, а после посетим одно мероприятие, на котором будут присутствовать весьма уважаемые гости, пообщаешься с ними, а потом поедем домой, — Родион вопросительно посмотрел на девушку.

— Поезжай, куда хочешь.

— Обида — это средство достижение целей для ребёнка или подростка, будь взрослее, а то мне начинает не нравится твоё поведение, — недовольство Родиона начинало вырываться наружу.

— Обида — это реакция на несправедливость, а не средство. Да и вообще, ты ведь приехал сюда только ради того, чтобы узнать, с кем я буду отдыхать. Увидев, что тебе не к кому меня ревновать, ты тут же даёшь обратную, — в голосе Ассоль слышалось отвращение. — Достаточно продуманно с твоей стороны. Для тебя люди — вещи, и когда ты добиваешься их расположения, то ты считаешь, что вещь уже твоя. Так вышло и со мной, получается.

— У меня нет сейчас времени выяснять отношения, — Родион начинал терять терпение, нервно поглядывая на часы. — Будет желание — поговорим дома, а пока что мне необходимо тебя покинуть. До скорой встречи. — Он развернулся, чтобы уйти, но девушка его остановила.

— Подожди, поужинаешь в кафе, а не ресторане, там быстрее готовят. Просто выслушай меня, — Ассоль, собравшись силами, начала: — Вспомни, как ты проявлял внимание и заботу, когда ещё не был уверен, что я буду с тобой. И стоило мне только стать твоей спутницей, ступить за порог твоего дома, как ты тут же прекратил тратить время на бессмысленные, уверена, ты так считаешь, знаки внимания. Если я рядом — значит, что я твоя собственность. Зря я себя переубеждала, считая, что всё обстоит совсем не так, как рисует действительность. Ты, как может показаться, хороший мужчина, но не спутник по жизни… Если ты с чем-то не согласен, останься рядом… Докажи обрат… — Девушка не успела договорить, как Родион направился в сторону автомобиля, не желая лишний раз объясняться, он был уверен, что в конце концов победа будет за ним, ведь иначе быть и не может.

Ассоль опустила руки и, глядя в след Родиону, поняла, что это точка невозврата. Сотни эмоций переплетались и толпились, не желая выстраиваться в очередь. Почва, которая совсем недавно казалась такой твёрдой и надёжной, в одно мгновение превратилась в бескрайнее болото. Ей казалось, что до этого она шла по выложенным по нему доскам, которые подлаживал другой человек, прокладывающий Ассоль путь так, как желает он, а не она. Но, как ни странно, пустоты не было, не было того чувства, что потеряно что-то действительно важное. Пустыня разочарованности и недосказанности. Ассоль подняла голову и посмотрела на ночное небо, усеянное звёздами, готовыми взорваться при первом желании. И в эту секунду она поняла: какого это, светить для других, ничего не требуя взамен. Появляться каждый день и каждый раз в одном и том же месте, светить миллионы лет, чтобы в конечном счёте стать звёздной пылью — основой для будущих жизней. Девушка подняла руки и начала вытирать щёки, но они не были влажными, слёз на них не оказалось, и она, сделав глубокий вдох, направился к костру.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Линда. — На тебе лица нет.

— Небольшие проблемы, а в целом — всё замечательно, — И она мило улыбнулась, услышав, как Юджин заиграл траурный марш Шопена.