Квадратура круга. Том 3

– Дело не во властности, а в стервозности, – возразил я. – А она не является сословным признаком.

– Теперь главное, чтобы твоя сестрица принца не испортила, – влезла в наш разговор Флакки, сидящая неподалеку. – У меня младший брат есть, так его избаловали уже до такой степени, что он скоро себя господом богом будет считать. Уж я с родителями ругалась, его колотила – все без толку. Меня саму чуть из дома не вышибли, представляете?

– С королем поговорить надо, – согласился я с собеседниками. – Но уже после праздника. Слушайте, а где Гунтер? Он вообще в замке?

– В конюшне сидит, – подал голос Назир. – За конем своим ухаживает, грустит, поет печальные баллады.

– С чего бы? – озадачился я. – Весеннее лирическое обострение? Птицы с юга прилетели, песнь любви с собой приперли?

Назир изобразил на лице выражение, из которого следовало, что детали ему неизвестны.

– Флакки, не в труд – может, позовешь его сюда? – обратился я к лучнице. – Время поджимает, а я еще почту хочу снять.

– А с собой меня возьмешь? Я тоже приключений хочу, – лукаво прищурившись, спросила у меня лучница, перед тем вскочившая со ступеньки и подошедшая ко мне. – Ну, лидер, не вредничай! Я полезная!

– Остальные обидятся, – глянул я на резвящихся сокланов. – Почему только тебя, почему не всех?

– А я скажу, что с тобой в реале сплю, – бодро заявила Флакки. – Это, знаешь ли, очень веский аргумент, с ним вообще никто спорить не станет. А так это или нет – пусть попробуют проверить. И вообще, если ты из Питера, то можем встретиться, и, тогда, при известном стечении обстоятельств, глядишь, неправда превратится в правду. Если ты, конечно, не сильно страшный, не стремный и не очень старый.

– Смотря что считать старостью, – почесал затылок я. – У тебя она с какого возраста начинается?

– Ну-у-у-у… – Лучница глянула в небо. – Лет с сорока пяти. Это не старость, конечно, но ложиться в постель с дядькой, который является ровесником моего отца, я морально не готова. Нет, для серьезного дела можно, конечно, но тут все же не тот случай.

– Тогда все нормально, я по твоим меркам еще относительно молод, – успокоился я. – Когда доберусь до Питера, дам тебе знать.

– Это значит «нет», – опечалилась Флакки. – Облом.

– Не то чтобы совсем, – подмигнул я ей. – Скажем так, если мне понадобится толковая спутница в каком-то особенном деле, то ты будешь первой, кого я приглашу. Такой вариант тебя устроит?

– Слово? – очень серьезно спросила у меня лучница.

– Слово, – не менее веско подтвердил я. – Просто сегодня у меня запланировано для посещения не то место, куда стоит с собой тащить кучу народа. А так – обещаю.

– Договорились. – Флакки вытянула руку, и я хлопнул по ее ладошке своей.

– А теперь ступай к Гунтеру, скажи, что я прошу его составить мне компанию в небольшом приключении. И предупреди, что Герцога мы с собой брать не станем, – велел я девушке, заметил непонимание в ее глазах и пояснил: – Коняшку его так зовут. Сюда идти не надо, пусть ждет нас на конюшне, отправляемся через пять минут.

– Не вопрос, – сообщила мне лучница и, цокая каблучками сапожек о камни лестницы, побежала вниз.

В почте, как всегда, обнаружилась куча спама, два десятка писем с просьбой о приеме в клан, которые я без раздумий удалил, ответ Седой Ведьмы, в котором она сухо благодарила меня за приглашение на праздник, а также послание от Мастера Стрекоз. Он также выразил признательность за то, что я оказал ему подобную честь, а чуть ниже интересовался, не уделю ли я ему минут двадцать до начала торжеств. Дескать, очень он хочет приватно со мной пообщаться на очень важную тему.

Не знаю, что за тема такая (хотя и догадываюсь), но согласие я дал, посоветовав ему прибыть в замок часам к десяти утра. Начало мероприятия назначено на одиннадцать, но до него мне еще много чего сделать надо будет. Например, Флоси сюда доставить на пару с Трень-Брень, что само по себе непростая задача. Один будет рваться выпить, и его придется поминутно одергивать, вторую надо надежно спрятать до того, как ее увидят Фрейя или Эбигайл, иначе накроется мой Очень Пакостный План медным тазом, а это недопустимо. Меня Костик после живьем съест, он все же время на это тратил и теперь рассчитывает посмеяться, глядя на происходящее.

Гунтер и вправду был невесел. Он кормил своего боевого коня морковкой и томно вздыхал.

– Что, друг дорогой, головушку повесил? – поинтересовался я у него, войдя в конюшню. – Кто тебя так опечалил?

– Никто, – меланхолично отозвался рыцарь. – Просто взгрустнулось. Оказывается, у моего младшего брата уже двое детей родилось, а я все воюю. Вот так погибну, и даже памяти обо мне на земле не останется.

– Ты такие мысли давай бросай, – посоветовал я ему. – У нас всех, между прочим, в этом плане дела не ахти как обстоят.

– У тебя есть дочь, – возразил мне Гунтер. – Пусть и приемная, но все же!

– Да? – изумилась Флакки. – Серьезно? А кто?