Квантор существования

– Ты же у нас умненький-разумненький, а я баба глупая. И влюбленная, вот сердце и не спокойно, – Ирена присела рядом, одной рукой словно в шутку ласково теребила негустую соломенную шевелюру "апостола". В глаза ему заглядывала, но доверия к себе там не обнаружила, – ну, пусть и не влюбленная. Это дело проходящее, как костер: погорит, подымит, да и погаснет. Да пепел же все равно остается и долго еще тлеет. Тебе этого не понять, а мне тошно. Хоть скажи, кто она такая? Не мучай.

– А никто. Ты верно сказала: тварь человечья, и ничего более, – Фома ссоры продолжать и до конца доводить не любил, больше тишком, словом и талантом своим демагога и софистика людей ломал, – Ненадолго это, уж поверь. Как зверек диковинный в зоопарке, или медведь в яме. Барину забава, а там глядишь, надоел и на шкуру пошел.

– Имя у зверька хоть есть? – вкрадчиво полюбопытствовала мадам.

– Вроде Маша, – снизошел до ответа Фома, но голос все же понизил. Почти до шепота.

– Ух ты! Хорошо хоть не Дуняша и не Аглаша. Небось нос пуговкой и глазища голубые. И там, руса коса до пояса, – мадам заиграла смешинкой, с презрением, – И для этого надо было в Москву перебираться? В любой деревне такого добра навалом. Хочешь, вот тебе доярка, хочешь – птичница. А?

– Не так уж и навалом. В нынешней деревне один рахит да алкаши. Настоящую русскую красоту еще поискать надо.

– А тебе, жиденку, как раз русскую красавицу подавай, да? – вроде и пошутила Ирена, да с обидной подковыркой.

– Во-первых, я еврей наполовину. По отцу, а это не считается. Уже сколько раз говорено-переговорено. А во-вторых, меня и Лера вполне удовлетворяет, хоть и без косы.

– Ишь, ты, и как же твоя Лера тебя удовлетворяет, ну-ка, ну-ка, расскажи? – мадам уже от души хохотала. Увидела, Фома не в обиде, тоже подсмеивается, осмелела, – А что, у хозяина и впрямь такая красавица завелась?

– Не знаю, не видел, и врать не буду. Но, наверное, что-то в этой Маше есть, раз Ян к ней зачастил. Только баловство все это.

– Да из ума он выжил на старости лет. Тут операция, можно сказать, в самом разгаре, а Ян по машкам бегает.

Вот последние Иренины слова и услышал случившийся неподалеку "архангел", ставший в последнее время примечательным к праздным пересудам. И уж мимо не прошел. Будто лавина с гор сошла на мирных чесателей языков. Досталось по большей части мадам, но случись бы услышать "архангелу" такое от Фомы, и он бы огреб по первое число. Не посмотрел бы Михайло Валерьянович на его идеологические заслуги перед родиной, даром, что "архангел" и никого, кроме хозяина над собой не ставил. Мадам в первую же возникшую в Мишиной брани передышку чухнула наверх со всех ног, от греха подальше. Слава богу, что в открытую доносить не в "архангельских" привычках. А уж большими друзьями, чем теперь, им вряд ли когда с Мишаней придется быть. Так что мадам не много и теряла. Однако, в гостиной наедине с хозяйской разъяренной правой рукой оставался еще и ленивец "апостол". Тот никуда удирать не стал, продолжал внимать Мише.

– Ну что, Геббельс, мать твою так, распустил совсем бабью свору? Если уж язык у тебя удачно подвешен, чего ж ты им для пользы дела не машешь? Сидишь тут, как татарский хан, вон уже жопу какую насидел. Жирный вампир, скажи кому – обхохочутся!

– Да не до смеха сейчас, Мишенька. И на меня ты не крысься, – Фома хоть и говорил тягуче, медленно, но голос его был серьезен, почти тревожен, – давно хотел с тобой словом перекинуться, да ты весь в делах, а я все лежу. Вот пролежал и проморгал. Но раз завелись, давай продолжим. Момент подходящий.

Миша от криков мгновенно остыл, учуяв запах гари. Подумал, подумал, да и сел рядом с Фомой и приготовился слушать.

– Дела у нас нехороши. У Яна с той девочкой, ты слышал уже, с Машей, похоже серьезно. Хотя он сам еще может о том не знает. Но Фома все видит и все замечает, и знает иногда про человека или "вампа" такое, чего он и сам про себя ведать не ведает. Недаром, значит, Фома и лежит здесь. И вот что я тебе, Миша скажу. Свары с хозяином допускать никак нельзя. И перед выбором ставить тоже. Не он от нас, мы от него зависим. Оттого он ни тебя ни меня не испугается. Он волк матерый. А если и слушает иногда своего Фому, то потому только, что о благе семьи печется. А пойди мы на Яна с колом, знаешь, что будет? Не знаешь? Так я тебе скажу. Плюнет он на нас, да и уйдет себе. Ты-то, конечно, против Яна не пойдешь, а пойдешь с ним. Значит, и Ритка с тобой. И Макс со своим Сашкой почти наверняка уйдут. Да если и не уйдут, разница невелика. И кто останется? Я с двумя девчонками несмышлеными на шее и Стас, который как кошка, гуляет сам по себе. Еще Ирена. Она одна таких бед понаделает, что только держись.

– Отчего же так мрачно? Не проще будет недовольных передавить? – "архангел" в мерах был радикален, – И никому никуда уходить не придется.

– Не станет Ян своих давить. И тебе не позволит. Но даже, если и передавим, все равно конец придет общине. И закону нашему конец.

– А ты отчего, высокоумный, с нами уйти не хочешь? Если случится такое, не дай бог?