Квантор существования

У машины Сашок и опомнившаяся, наконец, Рита хлопотали над лежавшим навзничь Мишей. Рана его была не опасна для вампа, но сильно кровоточила. Потому Сашок, во избежание лишних следов, прижимал как можно крепче к Мишиной груди снятую с себя куртку, все больше пропитывающуюся красным, Рита поддерживала пострадавшему голову. На не запланированный шум явился Макс, подбегал и насытившийся Стас-охотник. Следовало торопиться – из близлежащих палисадников доносились встревоженные голоса, из дома вот-вот могла появиться и обеспокоенная жена Гладких. Где-то рядом уже хлопнула и калитка. Братья, подхватив Мишу на руки, не стали задерживаться, и, перемахнув через забор, огородами поспешили к оставленной в зарослях "Волге". Дело было завершено, хоть и с помарками.

Когда подъехали к родным воротам, Миша мог уже выйти из автомобиля без посторонней помощи. Кровь больше не текла из пробитой груди, к утру должна была выйти и пуля. Но хозяин, словно учуявший неладное, и оттого встретивший их против обыкновения на веранде, велел проводить раненого наверх, куда и поднялся следом получить отчет об операции. Тата и мадам Ирена, в глубине души возрадовавшаяся неприятности, приключившейся с непобедимым "архангелом", бросились за мазями и бинтами. Другие обитатели дома тоже отправились по насущным делам. В холе остались только Рита и невозмутимо утонувший в диванных подушках флегматичный Фома. Рита, подумав и не придя ни к какому решению, села рядом с ним. С одной стороны ей следовало идти и, хотя бы приличия ради, помогать ухаживать за братом-вампом, схватившим пулю, предназначавшуюся отнюдь не ему. Но с другой стороны Мишина трогательная и не такая уж остро необходимая самоотверженность приводили девушку в некоторое смущение. Рита не осталась равнодушной, но и не определилась в своем отношении к происшедшему и, потому, пребывала пока в бездеятельном замешательстве.

– Макс сказал мне мимоходом, что Мишка напоролся на свинцовое удовольствие из-за тебя. Это правда? – донесся до Ритиного слуха приглушенный, ленивый голос, исходящий, словно из глубин дивана.

– Господи, Фома, ну и напугал же ты меня! Я и забыла, что ты тут сидишь, – отозвалась вырванная из раздумий Рита, – Один идиот целил мне в лоб из "ТТ"-ешника, так Мишка меня прикрыл. Спасибо, конечно, но я бы и сама справилась.

– Это ты зря. Пуля в голову – это серьезно, – строго заметил ей Фома.

– Отчего же? Или мозги не восстанавливаются? – беззлобно и устало усмехнулась Рита.

– Головной мозг очень даже успешно регенерирует, если ты это имела в виду. Но вот в каком виде он восстановиться, это большой вопрос! – Фома был серьезен и не думал шутить, – Может, ты будешь опять наша Ритка, а, может, новорожденный беспамятный младенец, ходящий под себя. Как, нравиться такая перспектива? И даже не вспомнишь, кто такой Миша. А, спрашивается, оно ему надо?

– Выходит, Мишка меня, все-таки, спас, пусть и не от смерти, – Ритка вдруг примолкла, ненадолго призадумавшись, – Тогда я тем более довольна.

– Интересно, чем, если не секрет, – полюбопытствовал у нее Фома.

– Какой там секрет, – Рита непроизвольно потянула Фому за рукав, словно боясь, что тот уйдет и не дослушает, – понимаешь, я ведь не знала, не была уверенна до конца, что мне нужно работать именно с Мишей, что я поступаю хорошо. Но, оказалось, что я сделала правильный выбор!

– Что, что ты сделала? – Фома мелко, визгливо засмеялся, – Она сделала выбор! Забудь это слово раз и навсегда, деточка! С тех пор, как ты переступила этот порог, ты утратила право что-либо выбирать. Ты не в силах теперь распоряжаться не только своей жизнью, но и собственной смертью. Да, да, ты даже умереть по своему желанию не сможешь, а говоришь о каком-то дурацком выборе! Хочешь ты или нет, но у тебя есть только одна дорога, с которой невозможно свернуть, и что-либо изменить не в твоей власти. Так что, иди-ка ты лучше отдыхать, и не морочь себя и меня глупостями!

Приведенный в чувство сострадательными местными аборигенами, соседями подполковника Гладких, сержант Мамин смог принять, в конце концов, сидящее положение, держась, однако, обеими руками за нестерпимо болевшую ушибленную голову. "Сотрясение мозга, как пить дать!" – подумалось Петруше, но все могло обернуться куда хуже. Непроизвольно он перевел взгляд на лежавшего невдалеке, уже остывающего подполковника, над которым голосила поддерживаемая под руки набежавшими бабами жена, рядом жался и ее малолетний сынишка. Где-то почти рядом взвыли милицейские сирены – жители переулка времени зря не теряли, и оперативный наряд был в пути.