Квантор существования

– Да, родственнички так просто не отстанут, забери мы вдруг Крапивина в общину! А нам только и не хватает впавшего в детство мента, не помнящего собственное имя, – выпалил вдруг Стас, потрясенный одной мыслью подобного нашествия на его родной дом, но тут же опомнился, – извините, что влез. Вам еще моих советов не достало.

– Охотник дело говорит, – поддержал его Макс. Остальные дружно закивали, словно отменяя бойкот, наложенный Стасом на себя самого. Макс тем временем продолжал, – и ты, Стас, не отмалчивайся. Нам сейчас твоя голова нужна, а не твои раскаявшиеся сопли. Конечно, взять в общину все обширное Крапивинское семейство невозможно, это даже не обсуждается. Но и приютить у себя убогого мента нам тоже никто не позволит. Какие могут быть к тому основания? Нормальных, людских, никаких! Вот и думайте.

– Отпускать его на свободу тоже нельзя. Ну, как перекусает он всю семью, вот шуму будет. Здесь не просто милицией, федералами запахнет. Начнут копать, тогда держись! – Мишу прямо передернуло от подобной возможности.

– Тогда выход лишь один: кончать майора в любом случае! – не по-женски твердо приговорила мадам, первой решившись озвучить страшный, но единственно возможный здравый исход.

– Да вы в своем уме! А как же кодекс? Не убивать своих, а? – опять не выдержал Стас, и сразу, вслед за ним загалдело все собрание. Спорили, брызжа слюной, доказывали и опровергали правомочность и указывали на прецедент.

Молчали только двое: Ян Владиславович и Рита. Обоим им было, что сказать расходившемуся совету. Но первый молчал из тактических соображений, вторая боялась встрять без разрешения. Когда обессиленное собрание, ни к чему не придя, наконец, умолкло, утомившись, хозяин посмотрел на Риту так, что она поняла, можно! Девушка встала с подушек, для уверенности и наглядности, и пылко заговорила:

– Я попала в общину последней из вас, и, ни для кого не секрет, что меня тут никто не ждал и не хотел! И вы все равно приняли умирающую, раненную девчонку, выходили, не дали загнуться, хотя не видели во мне никакой пользы. Но во мне не было и вреда. Человек, который сейчас лежит в больнице, враг! Он может погибнуть один, а может – утащив за компанию нас всех. По всякому выходит, что майору конец! Но я умирать не хочу, и не хочу, чтобы погиб кто-нибудь из вас. Считайте, что раз вы спасли меня, то сделали доброе дело, за которое вам проститься теперь злое… И я вам всем благодарна, и если нужно, я готова собственными руками прикончить Крапивина, а вы потом, можете убить и меня!

– Вот вам и мнение толпы, – сыронизировала мадам, но ни она и никто другой не улыбались, – девочка, ведь, в самом важном права: кодекс – для нас, а не мы – для него! Наши правила должны служить нам, а не наоборот. И когда они перестают защищать или попросту не срабатывают, долой правила!

– Но прецедент! Подумай, Ирена, здесь не только в рационализме дело. Сегодня мы все вместе ополчимся на одного из наших, а завтра начнем резать друг друга, из обиды или просто так, – не уступал Миша.

– Но он не наш, этот чертов мент! – Рита от вспыхнувшего возмущения сжала кулачки.

– Как же не наш, если мутационный вирус, возможно, уже попал в его кровь, – Миша обращался не только к одной Рите, довод был рассчитан на всю аудиторию.

– Ну, если так рассуждать, то каждая "корова", которую мы доим, потенциально – наш брат, но мы же выпиваем ее до смерти, и никаких угрызений совести, – со смешинкой в голосе ответствовал ему Макс, – наши разногласия, это все равно, что споры "за" или "против" разрешения абортов. Но ребенка то еще нет!

– Именно! А вдруг, к примеру, заранее известно, что родиться "даун" или, скажем, гидроцефал? – вновь вступила в словесную битву мадам, – В нашем же случае ясно как день, что получиться урод.

– Тогда откуда мы могли знать, что из Риты выйдет полноценный и замечательный собрат, а мы все же оставили ее в живых, – не унимался "архангел".

– Господи, да это же совершенно разные вещи! – Макс подхватил мяч и стал на подаче, – Тем более что Ритка заслужила свое право, схватившись с тогда Иреной, и сумела сбежать, надавав ей по зубам. А чем отличился этот толстопузый майор, кроме того, что, с перепугу, засадил тебе пулю в грудь? Короче, я голосую за предложение мадам: "полную и безоговорочную ликвидацию"!

Среди советников вновь началась неразбериха. Теперь наравне с другими выступала и осмелевшая Рита. Гвалт стоял невообразимый, и заседатели были готовы перейти уже и на личности. До сакраментального выражения: "А ты кто такой?" оставалось каких-нибудь полшага, когда хозяин, стукнув кулаком по изящному кофейному столику, прекратил безобразие. В кабинете наступила церковная тишина, только чашки, сахарница и серебряные ложки со звяканьем катились по полу. Не повышая голоса, Ян Владиславович подвел свое резюме:

– Обсуждение прекратить! Ждать развития событий в больнице! При неблагоприятном исходе соберемся вновь. Мнение каждого из вас я уяснил, решение приму единолично. Все свободны!