Квантор существования

Стас доложил, что хозяин уже обо всем извещен возвернувшимся Фомой, и дожидаются только Миши и мадам Ирены, чтобы начать совет. На этот раз Ян Владиславович пожелал, чтобы совет проходил в большой гостиной, и что желательно присутствие всей общины. По такому поводу обитателями были надеты знаменитые, ставшими ритуальными, шейные платки, призванные выразить на сей раз единство и готовность, братскую любовь и чувство локтя. Суть бедствия, постигшего семью, была изложена Мишей, с присущей тому лапидарностью. Вопрос об экстренной, но не допустимой кодексом, акции поставила мадам. После слово взял Фома, философ и краснобай, он, однако, был, на удивление, краток:

– Что касается уточнений и поправок, то их не избежала даже хваленная Американская Конституция. Законы требуют исправлений время от времени, сообразуясь со здравым смыслом и полезностью, и тогда, исправленные, они, само собой, не будут нарушаться. Я ни в коей мере не призываю вас преступить кодекс, а лишь изменить одно только его положение, что продиктовано жизненной необходимостью. И в уголовном, обычном человеческом кодексе убийство отделяют от самообороны. А в нашем случае мы имеем дело именно с самообороной и самозащитой… У меня все.

Раскрасневшаяся от удовольствия мадам зааплодировала, нечего было возразить и Мише. Мало что понявшая Тата одобрительно закивала. Оставалось узнать мнение хозяина, и Ян Владиславович не заставил аудиторию ждать:

– Думаю, нашей семье не стоит изображать тонущий "Титаник", … да, да, Таточка, не удивляйся. Ты, милая, так наводнила дом мелодрамами, что и я кое-что посмотрел. Так вот. Лучше обогнуть айсберг, чем всей командой напрасно пойти ко дну. Поэтому определимся голосованием. Но учтите, если большинство будет против, я, тем не менее, отдам приказ о ликвидации Крапивина, который уже не станет обсуждаться. Итак, кто "за"?… Единогласно! Что же, тогда попрошу боевую группу собраться у меня в кабинете немедленно после обеда!

Что нашло на Риту в этот момент, она не понимала толком сама. Скорее всего, боязнь остаться за бортом в предстоящей операции, неизвестность своего положения и отношения к боевой группе, в которой ее место не было явно определено, вынесли девушку на середину гостиной. Она может и хочет быть полезной, недаром ее учили, и, что угодно, только бы позорно не остаться с Татой и Лерой на кухне!

– Ян Владиславович, пожалуйста! – получилось жалко и просительно, но стыдно не было, – возьмите меня в группу, я обязательно пригожусь. Я буду хорошо служить, честное слово… Ну Вы же знаете, что я могу. Я так Вас люблю, что сделаю все, что угодно, все, что захотите мне приказать. И если Вы тоже…, если вы меня хоть чуть-чуть…

И Ритка не выдержала, расплакалась глупо, посреди комнаты, на виду у всех. От предстоящей обиды отказа, от будущего хозяйского равнодушия. Но Ян Владиславович разнюниться окончательно ей не позволил.

– Помилуй, детка, но ты и без того закреплена в группе Михаила. Не могу же я лично выписать тебе мандат по этому поводу, – он улыбался, снисходительный и понимающий, – только настоящие, боевые работники никогда не льют слез. Даже если им не позволяют отличиться. А сейчас, ступай, умойся… И после обеда, прошу пожаловать в мой кабинет.

Заседание боевой группы, включая и мадам Ирену, началось, как было запланировано, в послеобеденные часы. Время поджимало, и земля, что называется, горела у братьев под ногами.

– Обходиться должны только собственными силами. И никакой помощи в подготовке со стороны! – хозяин был здрав и категоричен, – к Шахтеру не должно просочиться и намека на готовящуюся акцию.

– Это понятно. Если заказчики хотя бы стороной узнают, что мы убрали мента, который из-за травмы скорее не человек, но растение, и потому, опасным быть не мог, возникнет масса ненужных вопросов и нехороших подозрений, – рассудил Миша и сделал вывод, – значит, необходимо инсценировать скоропостижный, несчастный случай – не выдержало сердце, внезапный инсульт.

– Я предлагаю травить. Не колом же его протыкать, в самом деле, – выступила мадам. И предложение ее было единственно правильное.

– Чем? Концентрированным оксидом серебра? Тогда надо срочно сообщить Фоме – не уверен, что он держит в лаборатории запасы столь сильного яда, – Макс поднялся и, с молчаливого согласия хозяина, вышел с миссией к Фоме.

– А разве Фома понимает в химии? И где его лаборатория? – воспользовавшись удобны моментом, поинтересовалась любопытная Ритка: нехорошо, если у семьи остались неведомые ей тайны.

– Биохимия и есть его основная специальность, а философия – так, увлечение прирожденного проповедника. Неужели ты не знала? – почти съехидничала мадам, но объяснила и далее, – у Фомы университетское образование, у Леры, между прочим, тоже, правда, неоконченное. Видишь, как у нас здорово подобраны кадры? А лаборатория в подвале. Просто ты никогда не удосуживалась там побывать.