Квантовая революция. Как самая совершенная научная теория управляет нашей жизнью

Позитивисты оказались в трудном положении. Они считали, что бессмысленно говорить о мире, существующем независимо от восприятия, но они также хотели иметь возможность подтвердить, что наука работает. Эту трудность они обошли, разработав такой взгляд на научную практику, который хорошо совмещался с представлением о смысле как о том, что доступно опытной проверке. Наука, по их представлению, занимается организацией восприятия. Научные теории – это всего лишь методы предсказания актов восприятия путем суммирования прошлых актов с использованием математического аппарата. Получалось, таким образом, что наука не имеет отношения к объективно реальному миру, существующему независимо от нашего восприятия, ведь все, что существует вне восприятия, – даже предположительно «реальный» мир – это метафизика. Любые утверждения, которые ученые делали о ненаблюдаемых, но «реальных» вещах на основании своих научных теорий, отбрасывались как ненужные гипотезы, посторонняя метафизическая обуза, не имеющая отношения к истинным задачам науки. Электроны, к примеру, нереальны – ведь их нельзя увидеть. Реальными можно считать только видимые треки в детекторах частиц, таких как камера Вильсона, – ведь это все, что мы можем прямо наблюдать. Конечно, физики говорили об электронах, как если бы они были реальны, но это просто условное обозначение их восприятия, и его не следовало понимать буквально. Наука – это не более чем инструмент для предсказывания восприятия. Такой взгляд на науку получил название инструментализма.

Позитивисты также считали, что ученые и философы должны стремиться к «единству науки» – к единому согласованному взгляду на мир, основанному на научном подходе и наблюдении. При этом различные отрасли науки формировали непрерывное и внутренне согласованное целое. Биология должна основываться на химии, которая в свою очередь должна вытекать из физики, и так далее. Сейчас эта идея выглядит относительно невинной и непротиворечивой, но в то время в науках существовали сильные течения, противоречащие этой точке зрения. На протяжении большей части XIX века физика и химия были в разладе – химики по преимуществу верили в атомы, в то время как физики часто относились к существованию атомов скептически. Только в первые десятилетия XX века эти две области науки вместе начали строить согласованную картину химических взаимодействий. Биология тоже не вполне дружила с остальными: некоторые биологи того времени были сторонниками витализма – идеи, сводившейся к тому, что живые организмы не подчиняются тем же законам физики, которым следует неодушевленная материя, что в делении клетки и в наследственности есть что-то нефизическое и нарушающее законы термодинамики. Эти и другие подобные заявления позитивисты отвергали как бессмысленную и невнятную метафизику. Согласно манифесту Венского кружка, даже сама философия должна была войти в единое здание науки как составная часть: «не существует никакой философии как основополагающей или универсальной науки наряду или над различными областями опытной науки»[417]. Философия, как и естественные науки, должна базироваться на утверждениях о наблюдениях и ощущениях.