Квантовый волшебник

– Я думала, так ты будешь чувствовать себя как дома.

– Как же я тебя ненавижу, Фока.

– Меньше думай, больше режь.

И тут все помещение вздрогнуло, а монитор покрыла пелена помех. Цифра на барометре, измеряющем давление внутри камеры, подпрыгнула до девятисот восьмидесяти атмосфер. Из угла камеры полетела струя водяной пыли.

– Стиллс! – заорала Мари. – Стиллс!

Ответа не было. Она не знала, передается ли вообще ее речь внутрь.

Монитор включился снова, перезагрузившись. Яркий белый свет, такой, какого не любил Стиллс, свет аварийного освещения. Вода внутри почернела и окрасилась красным. На полу камеры и вокруг внутренней камеры, в которой путешествовал Стиллс, лежали осколки стекла. Стиллс держал фонарь в пухлых руках, шевеля телом и хвостом и осматривая камеру огромными черными глазами.

– Никогда не думал, что буду так рад унюхать океанический аммиак… – сказал он. Его искусственный голос был лишен всякого выражения. Мари даже не могла судить по голосу, больно ему или он ослаб.

– Я вижу кровь, Стиллс. Ты сильно ранен?

– Не знаю. Ощущение дерьмовое. И дело не в порезах. Мое тело было при пониженном давлении, а потом лопнуло стекло. Надеюсь, это просто шок и повреждений органов нет.

– Тебе надо отдохнуть?

– Ага, но ведь у нас времени нет, так?

– На самом деле, да.

– Тогда погнали.

– О’кей. Закрывай первый шлюз.

Стиллс закрыл внутреннюю дверь и принялся обрезать горелкой края образовавшейся в стекле дыры. Мари осушила основную полость шлюза и открыла дверь. Изнутри пахнуло раствором аммиака.

Мари принялась дергать контейнер Стиллса, сдвигая его по паре сантиметров зараз. Он весил около тонны, в слабой гравитации Олера – вполовину меньше. Но даже так она с трудом могла его сдвинуть своими руками, усиленными искусственными мышечными волокнами внутри. Наконец ей удалось сдвинуть его достаточно, чтобы обойти. Это быстрее, чем скобы крепить или болты вертеть, и она сейчас работала на нервной энергии. Покатила вперед тележку, на которой лежали заряды взрывчатки, и подвезла ее к двери шлюза, с которой капала вода. Потом вышла наружу, закрыла шлюз и затопила его.

Пока что еще не самое опасное. Мари начала повышать давление в шлюзе, постепенно приближая его к давлению снаружи. От воды взрывчатке ничего не станет, а вот столь высокое давление может подействовать на газы, и они среагируют с твердыми компонентами, изменив их свойства. На Птолемее она испытывала их при давлении до восьмисот атмосфер, и там они были вполне стабильны. Однако здесь давление выше.

– Хорошо, скрести пальцы, – сказала она. – Погоди-ка. У тебя пальцы-то есть?

– Иди на хрен, Фока.

Мари посмотрела на монитор, прищурившись. Ага. У него на каждой руке по крайней мере по одному пальцу.

– Мне выбраться наружу? – спросил Стиллс.

– В зависимости от твоей жизненной философии.

– Я следую Пути Дворняги.

– Тогда держись поближе. Если все двинется в задницу, ты же захочешь пырнуть меня осколком стекла, что-то в этом духе, так?

– Наконец-то ты просекла.

– Начинаю открытие, – сказала Мари и скрестила пальцы. Давление внутри шлюза резко поднялось с шестисот до тысячи атмосфер. Скрипнули швы. Мари подождала пару секунд, глядя на дисплеи.

– Спокуха, сачок! – сказала она. – Давай уже! Пошевеливайся!

– Я уже сказал, иди на хрен, Фока.

– Ты еще пожалеешь, что сказал это, когда найдешь кексики, которые я там оставила.

– Я такое дерьмо не жру, – ответил Стиллс, вытаскивая палету со взрывчаткой и закрывая внутреннюю дверь.

– Наверное, и к лучшему, – сказала Мари, начиная откачивать воду из камеры. – Вряд ли ты хотел бы увидеть, что станет с кексиками при тысяче атмосфер.

Стиллс вытащил наружу первый ящик со взрывчаткой. Он и Мари вышли на рабочий режим общения, разговаривая через систему связи, разделенные разницей в давлении, которое убило бы либо одного, либо другого. Шлюз был сконструирован, чтобы работать быстро, но все равно не мог обеспечить цикл быстрее четырех минут. Так что четыре ящика взрывчатки обошлись им в восемнадцать минут времени.

Помещение слегка задрожало.

– Че там за хрень, Фока? – спросил Стиллс. – Отель на части разваливается?

– Я так не думаю. И надеюсь, что нет, поскольку я еще здесь. Если наш пролом вызвал дальнейшее разрушение, должно быть, сейчас равновесие восстанавливается.

Помещение снова задрожало.

– Пошевеливайся, Стиллс. Нам надо, чтобы ты шевелился. Они все это услышат!

– Поздно уже. У меня гости.

Она посмотрела на монитор. Стиллса не было.

38

На мостике «Бояки» были оставлены все приспособления, позволяющие двум Homo quantus работать в голографическом рабочем пространстве. С магнитными ботинками на ногах, Белизариус присел посреди архитектурного ансамбля графиков, диаграмм потоков и панелей связи. Свет голограмм освещал его руки и браслет на его запястье.

– Думаю, только что все стало несколько сложнее, – сказал он.

Сидевшая в одном из пилотских кресел Иеканджика повернулась к нему. Кассандра в состоянии savant подошла ближе, со стороны другого скопления голографических изображений.

– Что такое? – спросила Иеканджика.