Квантовый вор

— Это совсем не игра, — говорит Исидор. — Сегодня я чуть не погиб. Девушка убила своего отца самым ужасным способом. Такие вещи случаются, и кто-то должен решать эти загадки.

— А от этого кому-то лучше?

— Мне лучше, — негромко говорит Исидор. — И ты это знаешь.

— Да, я знаю. И я думаю, остальные тоже должны это узнать. У тебя это хорошо получается, и кто-то должен вести счет. Поэтому я и пригласила Адриана, чтобы вы могли поговорить без этой чепухи с гевулотами. Он сделает тебя известным.

— Пиксил, это была не лучшая идея. У меня из-за этого будет куча неприятностей. Неужели ты считаешь, что можешь решать, что для меня лучше? Я не принадлежу к обществу твоих зоку. Со мной так не получится.

— Не получится, — соглашается Пиксил. — С зоку у меня просто нет выбора. — Она дотрагивается до камня зоку, вставленного у основания шеи, над самыми ключицами. — С тобой я остаюсь только потому, что этого хочу.

Где-то в глубине души он понимает, что это ложь, но почему-то не придает этому значения и целует ее.

— Не забывай, — говорит она, — ты проиграл. Идем со мной, я хочу тебе кое-что показать.

Пиксил берет его за руку и ведет к невзрачной двери, которой мгновение назад здесь еще не было. Позади снова сверкают вспышки дуговых разрядов сцепления, а они вместе уходят через дверь.

Реальность на мгновение прерывается.

Они оказываются в огромном помещении, заполненном стоящими друг на друге черными кубами различной величины — от одного метра до размера целого дома. Стены, пол и потолок — где-то высоко-высоко — все белое и слегка светится. При таком освещении даже Пиксил кажется бледной.

— Где мы? — спрашивает Исидор.

Его голос будит странное эхо.

— Тебе ведь известно, что мы разбойники, верно? Мы занимаемся грабежом. Так вот, здесь мы храним свои сокровища.

Пиксил отпускает его руку, бежит вперед и дотрагивается до одного из кубов. Он мгновенно становится прозрачным. Внутри мерцает странное существо, похожее на покрытую перьями змею. Оно кружится в воздухе, не в силах вырваться из световой клетки. Парящая спайм-сфера сообщает Исидору, что это червь Лэнгтона, пойманный на неосвоенных виртуальных окраинах Царства и облеченный в физическую форму.

Пиксил смеется.

— Здесь можно найти все что угодно. — Она бежит дальше и прикасается к следующим контейнерам. — Идем, давай посмотрим.

Здесь стеклянные яйца, древние часы и конфеты со старой Земли. В одном из больших кубов Исидор обнаруживает старинный звездолет. Он похож на гигантский коренной зуб, керамическая поверхность испещрена коричневатыми пятнами. Пиксил открывает куб, набитый театральными костюмами, и со смехом напяливает на голову Исидора котелок.

— Если нас здесь застанут, кому-то, наверно, попадет, — говорит Исидор.

— Не беспокойся, раб, — озорно усмехаясь, отвечает Пиксил. Напевая себе под нос, она выкидывает из куба костюмы, устраивая на полу огромную груду. — Я же тебе говорила. Оптимизация ресурсов.

Она обнимает его за шею обеими руками и крепко целует. От ее прикосновений платье испаряется. Пиксил увлекает его на груду плащей и пышных юбок. Его гнев улетучивается, и вокруг не остается ничего, кроме нее.

Интерлюдия. Великодушие

Как и каждый марсианский Сол Солис[20], Сюэсюэ приходит в парк, чтобы улыбнуться красному роботу.

Он стоит одиноко, в стороне от боевых машин, сражающихся на черно-белых мраморных клетках. И еще он немного отличается от них своим видом: под слоем ржавчины угадываются стройные очертания красного спортивного автомобиля, а шлем венчает маленькая блестящая конская фигурка.

Сюэсюэ садится перед ним на складной стульчик, смотрит в темную прорезь шлема и улыбается, сохраняя полную неподвижность, пока хватает сил. Ее рекорд составляет два часа. Труднее всего удержать ощущение улыбки. Сегодня это легко: в детском саду выдался хороший день. Маленькие императоры и императрицы Ублиетта — купленные родителями за немалое количество Времени, и, соответственно, сильно избалованные — доставляют немало хлопот, но и у них бывают светлые моменты. Возможно, сегодня она побьет собственный рекорд.

— Извините? — слышится чей-то голос.

Сюэсюэ с некоторым усилием сдерживает свое недовольство и продолжает улыбаться, не оборачиваясь назад.

К ее плечу прикасается рука, и она вздрагивает. Проклятье. Надо было закрыть гевулот, но это испортило бы улыбку.

— Я стараюсь сосредоточиться, — с упреком произносит Сюэсюэ.

На нее с изумлением смотрит молодой человек. У него угольно-черные волосы, легкий загар, темные брови, нависшие над тяжелыми веками. Одет так, словно собрался на вечеринку — пиджак и брюки из гладкой ткани и вдобавок к ним очки с синими стеклами, защищающие от яркого света Фобоса.

— Приношу свои извинения, — довольно легкомысленно говорит он. — Какой процесс я прервал?

Сюэсюэ вздыхает.

— Вы не поймете.

— Попробуйте объяснить.

Он снимает очки и с любопытством смотрит на Сюэсюэ. Его фигура поражает своей безупречностью, не свойственной для жителей Ублиетта. Он улыбается, но довольно рассеянно, словно прислушивается к чему-то еще.