Квантовый вор

— Вот это да, — говорит «Перхонен». — Кто это? Прекрасный принц на белом коне?

— Помолчи и выясни, как я сумела не нарушить маскировку.

— Давайте уйдем с агоры, пока не появились журналисты, — предлагает наставник, предлагая Миели руку.

К ее удивлению, у нее немного дрожат ноги, поэтому она принимает помощь и позволяет увести себя в тень вишневых деревьев на шумном Устойчивом проспекте. Там очень людно — в основном туристы, наблюдавшие за происшествием, — но наставник делает жест рукой, и Миели понимает, что они оба скрываются под покровом уединения.

— Благодарю вас, — говорит она. — Журналисты?

— Да, они очень внимательно следят за агорами. И мы тоже. И нищие в поисках легкой добычи, как вы могли убедиться.

Движением трости он показывает на ее обидчиков, все еще лежащих на мостовой.

— И что с ними будет?

Наставник пожимает плечами.

— Это зависит от решения Голоса. Возможно, их ждет преждевременное или сверхсрочное состояние Спокойствия, но это грозит им в любом случае. — В его необычном голосе слышатся сердитые нотки. — Такова цена, которую мы платим за другие преимущества. — Затем он снимает шляпу и кланяется. — Прошу меня извинить. Джентльмен — таков мой псевдоним — к вашим услугам. Надеюсь, этот случай не слишком расстроил ваши планы на сегодняшний день.

— Он флиртует с тобой, — снова вмешивается «Перхонен». — Точно, флиртует.

— Ничего подобного. У него даже нет лица.

Легкое покалывание подсказывает Миели, что наставник сканирует ее. Ничего такого, что могло бы проникнуть в ее камуфляж, но это очередное напоминание о том, что местные обитатели имеют в своем арсенале не только луки и стрелы.

— У меня тоже нет лица, но это меня никогда не останавливало.

— Это неважно. Что мне теперь делать? Не могу же я прибегнуть к биотической связи с вором, когда он меня сканирует.

— Это же филантроп. Попроси его о помощи. Придерживайся своего прикрытия, глупышка. Постарайся быть любезной, хотя бы для разнообразия.

Миели пытается улыбнуться и сообразить, что бы сказала личность, под обликом которой она скрывается — туристка из городка в астероидном поясе.

— Вы ведь полисмен, верно? Администратор?

— Что-то вроде того.

— Я потеряла своего приятеля, когда… они набросились. И теперь не знаю, где его искать.

Возможно, «Перхонен» права: не только вор способен прибегнуть к помощи прикладной социологии.

— А, понимаю. И вы не знаете, как послать ему сообщение через разделенную память? И вы не объединили гевулоты, чтобы дать знать, где вы находитесь? Конечно, нет. Это ужасно. Спокойные-таможенники строго следят, чтобы приезжие оставляли все продукты своих технологий, но не объясняют, как пользоваться нашими устройствами.

— Мы просто хотели осмотреть город, — говорит Миели. — Посетить Олимпийский Дворец, может, поохотиться на фобоев.

— Вот что мы можем сделать, — говорит Джентльмен. — Давайте просмотрим память агоры — вот так.

Ощущение необычное — словно отыскал слово, которое долго вертелось на языке. Миели вспоминает вид агоры с высоты, но необычайно подробно, вплоть до каждого лица в толпе. И отчетливо вспоминает убегающего с агоры вора.

— О! — восклицает Джентльмен, и тотчас поступает требование его гевулота забыть об этой реакции.

Она принимает его: метамозг все равно все сохранит. Миели отмечает факт для дальнейшего рассмотрения. Любопытно.

— Я могу немного нарушить правила, чтобы вам помочь. Мы, наставники, пользуемся некоторыми… особыми ресурсами. — Наставник отвинчивает набалдашник трости. Из отверстия, словно мыльный пузырь, выскакивает сгусток утилитарной пыли. Он зависает в воздухе рядом с Миели и начинает светиться. — Этого будет достаточно. Просто следуйте за светлячком, и он приведет к вашему приятелю.

— Спасибо.

— Рад помочь. Постарайтесь избегать неприятностей.

Наставник притрагивается к полям шляпы, затем его окутывает дрожащий воздух, и Джентльмен поднимается в воздух.

— Видишь? Это было не так уж и трудно, — говорит «Перхонен».

— Простите, — говорю я. — Я не понимаю, о ком вы говорите.

Я блокирую запрос гевулота садовника. По крайней мере, я думаю, что блокирую. Интерфейс гевулота, предлагаемого гостям, не подразумевает всех тонкостей повседневного взаимодействия жителей Ублиетта, он рассчитан на простейшие действия: от полного разделения памяти до безупречного уединения. Я смутно помню ощущение настоящего уединения — то, что испытываю сейчас, можно сравнить лишь с монохромным зрением.