Квантовый вор

— Я прошу прощения. Вы должны понимать страсть коллекционера. И как я уже упоминал, это место для меня очень личное. Я был бы весьма обязан, если бы вы продолжали свое расследование без… академических изысканий.

Исидор прогоняет видения и кивает, хотя его пульс все еще учащен. На лице Одетты проявляется неожиданная суровость.

— Я никогда не проявлял большого интереса к истории, — негромко говорит он.

Анру смеется, но его смех больше похож на кашель.

— Возможно, нам всем было бы намного полезнее больше времени посвящать настоящему, а? По правде говоря, в ближайшие несколько дней мне предстоит немало дел. Напоследок нашлось немало… человеческих проблем, которыми я должен заняться. — Он берет Исидора за руку. — Я верю в вас, мистер Ботреле. И надеюсь, что не разочаруюсь.

— Я тоже на это надеюсь, — говорит Исидор.

После ухода Анру Исидор достает увеличительное стекло и начинает осматривать помещение. Комната заполняется слоями информации: следы ДНК, микрочастицы одежды на ковре, отпечатки пальцев и жирные пятна, молекулы и микроэлементы. В то же время он обращается к экзопамяти библиотеки. В голове выстраивается бесконечная башня мгновений прошлого. Краткое изучение свидетельствует о том, что письмо появилось в 8 часов 35 минут прошлым вечером, и ни секундой раньше. Ни до, ни после этого в библиотеке никого не было. Он расширяет воспоминания на весь замок: слуга в вечном молчании стоит здесь, второй — там, а затем блок, скрывающий от его взгляда личные покои Анру.

Он снова рассматривает письмо. Нет никаких признаков самосборки: это настоящая, изготовленная руками бумага либо высококачественная нанокопия. Даже учитывая современные технологии других миров, трудно представить, чтобы облако микрочастиц в течение нескольких секунд сконцентрировалось в письмо, да и требуемая для этого энергия не могла не оставить следов в экзопамяти замка.

— Мы рассматривали все возможные варианты, — говорит Одетта, усевшись на подлокотник кресла Анру, с присущей ей улыбкой маленькой девочки. — Сомневаюсь, чтобы ваша игрушка зоку обнаружила нечто такое, чего я не заметила.

Исидор едва слышит ее: он слишком сосредоточен на изучении пола и стен библиотеки. Как и можно было ожидать, они возведены из окаймленного текучей породой базальта. Затем он садится и на некоторое время закрывает глаза. Мимолетные видения из книги затмевают очертания загадки, но в душе ему хочется вплести в общий узор и их тоже. Исидор прогоняет исторические образы и сосредотачивается на письме. Запертая комната, таинственный объект — в этом есть какая-то почти избыточная ясность.

— Когда вы в последний раз приобретали что-нибудь для мистера Анру? — спрашивает он у Одетты.

Она трогает губы кончиком пальца.

— Приблизительно три недели назад. А что?

— Мне пришла в голову мысль о Троянском коне, — говорит Исидор. — Не мог ли он получить с покупкой закамуфлированное устройство, содержащее, к примеру, микродрона или что-то вроде этого, что могло бы положить письмо в то место, где бы оно попалось на глаза мистеру Анру? В таком случае устройство могло попасть в замок довольно давно и бездействовало, пока не было активировано.

— Я считаю это маловероятным, — говорит Одетта. — Каждый купленный предмет Кристиан проверяет самым тщательным образом и привлекает к проверке экспертов. И даже если бы такое устройство было в замке, оно оставило бы след в экзопамяти.

— Верно. — Исидор смотрит на нее с любопытством. — А у вас имеется собственная теория?

— Мне платят не за это, — говорит Одетта. — Но я хотела бы… Ладно, надо сказать, что за время моей работы здесь я видела, как наш дорогой Кристиан занимался вещами куда более эксцентричными, чем написание писем от руки. — Она улыбается, но на этот раз выглядит более старой и злой. — Им легко овладевает скука. Ради вашего же блага, мистер Ботреле, я надеюсь, что вы создаете загадки не хуже, чем их разгадываете. И что сыщик в вас сильнее, чем модник. Ваш гардероб определенно нуждается в улучшении.

В тот вечер, возвращаясь домой, Исидор все еще думает о письме. И понимает, как сильно скучал без медленно разворачивающейся в голове схемы новой тайны.

Лин, должно быть, еще не легла: в кухне горит свет. Он вспоминает, что не ел с самого утра, и заказывает кухонному фабрикатору порцию ризотто.

Пока он наблюдает за тем, как рычаг фабрикатора танцует над тарелкой, производя атомным лучом зернышки риса, Исидор размышляет об Анру. С ним что-то не так. Предположение Одетты о том, что его позвали для участия в какой-то замысловатой шараде, весьма вероятно. Но этому слишком нескладному замыслу не хватает реальности.

При виде исходящей паром тарелки он решает, что голод способствует мыслительному процессу, а потому оставляет ее на кухонном столе и уходит в комнату.

— Выдался долгий день?

На его кровати, скрестив ноги и забавляясь с зеленым монстром, сидит Пиксил.

— Что ты здесь делаешь? Как ты попала в комнату?

Он намеренно исключил Пиксил из своего гевулота несколько дней назад. Что-то вроде местной анестезии, заставляющей онеметь поврежденный орган.