Квантовый вор

— На здоровье, — холодно бросает Миели. — Если попытаешься связаться со своей подружкой-наставником, я об этом узнаю. И для тебя это добром не кончится.

Сука. На меня со всех сторон что-то давит. Я в ловушке. Я в сотый раз проклинаю свое прошлое за всю эту путаницу, когда сокровища можно было просто зарыть в земле. Ублюдок.

Идиот, слышится голос в моей голове. Выход всегда найдется. Ты не в тюрьме, пока сам так не считаешь.

— Подожди, — окликаю я Миели.

Ее взгляд, как и в мой первый день на борту «Перхонен», исполнен презрения.

— Позволь мне с ним поговорить. С ней.

— Что?

— Позволь мне поговорить с твоим нанимателем. Я знаю, вы поддерживаете контакт. Я хочу ясности. Если уж мы собираемся поступать так, как ты настаиваешь, я хочу услышать приказ от шарманщика, а не от обезьянки.

Ее глаза сверкают яростью.

— Ты осмеливаешься…

— Ну давай. Заткни мне рот. Зашвырни в ад. Мне все равно. Я там уже был. Я только хочу высказаться. А потом стану примерным мальчиком. — Я проглатываю остатки вонючей жидкости, пахнущей пеплом. — Обещаю.

Некоторое время мы молча смотрим друг на друга. Она не отводит своих бледно-зеленых глаз, но через несколько мгновений притрагивается к шраму.

— Отлично, — говорит она. — Ты сам об этом попросил.

Миели садится на диван и закрывает глаза. Затем поднимает веки, но это уже не она.

Ее лицо словно закрыла маска. Миели выглядит старше и сдержаннее, но это не боевая сосредоточенность воина, а спокойствие личности, привыкшей к общему вниманию и контролирующей свои чувства. А в ее улыбке сквозит что-то змеиное.

— Жан, Жан, Жан, — говорит она мелодичным и мучительно знакомым мне голосом. — Что же мне с тобой делать, мой маленький принц-цветок?

Затем она поднимается, обнимает меня за шею и целует.

Миели стала пленницей в своем собственном теле. Она хочет закрыть глаза, но не может; хочет отшатнуться от вора, но не может. Его дыхание обдает ее запахом провонявшего пеплом алкоголя. Она понимает, что будет дальше, и неожиданно для себя огорчается.

— Помоги мне, — беззвучно просит она «Перхонен». — Забери меня отсюда.

— Бедняжка. Сейчас. — Внезапно ее окутывает прохладная успокаивающая темнота. Какой бы ни была программа, переподчинившая себе ее мозг, корабль, по крайней мере, имеет к ней доступ.

— Что она делает?

— Неисповедимые пути, и все такое, — говорит корабль. — Ты в порядке?

— Нет. — Миели, лишенной тела и голоса, отчаянно хочется плакать. — Он был прав, я ошибалась. Но ведь у нас нет выбора, правда?

— Нет, не было. Как говорит богиня, так и получается, и другого пути пока быть не может. Мне очень жаль.

— И я нарушила обет. Я должна вымолить прощение у Илматар.

— Мне кажется, она все понимает, она же богиня. Я уверена, с ней тебе легче уладить дело, чем с той, другой. Не тревожься, они с вором сто́ят друг друга.

Голос корабля утешает и успокаивает.

— Правильно, — говорит Миели. — Кроме того, у нас ведь есть работа, не так ли?

— Конечно.

Через мгновение темнота вокруг Миели уже не кажется пустой. Она оказывается в огромном и сложнейшем информационном сервере, и перед ней две гигантские древовидные структуры со множеством линий и узлов, представляющие две версии зашифрованного разума Кристиана Анру.

Целовать тело Миели — это все равно что наконец целовать давнюю подругу, к которой всегда испытывал сексуальное влечение. Вот только поцелуй оказался совсем не таким, как я себе представлял: в нем чувствуются сила и жестокость, от которой захватывает дыхание. Кроме того, она значительно сильнее меня, и мне приходится повернуть голову, чтобы сделать глоток воздуха.

— Кто ты? — спрашиваю я, еле переведя дух.

Она падает спиной на подушки и смеется, словно маленькая девочка. Потом забрасывает руки на затылок и вытягивает скрещенные ноги.

— Твой благодетель. Освободитель. Твоя богиня. Твоя Мать. — При виде ужаса в моих глазах она смеется еще громче. — Я шучу, мой дорогой. Хотя ты можешь называть меня своей духовной матерью. Давным-давно я многому тебя научила. — Она хлопает по подушкам рядом с собой. — Садись сюда.

Я подчиняюсь, хотя и с некоторой опаской.

Ее пальцы скользят по моей щеке к расстегнутому вороту рубашки, и по телу пробегают холодные волны.

— Кстати, надо проверить, все ли ты помнишь.

Она целует меня в шею, сильно прикусывая кожу, и становится трудно удержать недавнюю ярость. Я напрягаюсь.

— Расслабься. Тебе нравится это тело, я знаю. И я позаботилась о том, чтобы твое тело было… восприимчивым.