Квантовый вор

— Помнишь ку-паука, что я выращивал? То устройство для похищения времени? Так вот, я создал два таких прибора. — Я смотрю на свои Часы. — Эта уловка не годится для Миели: должен сказать, она знает меня лучше, чем ты. А ты оказалась более восприимчивой для некоторых… отвлекающих моментов. Ты должна была видеть, как я пытался ее очаровать прошлой ночью, хотя и безрезультатно. В отличие от тебя. Твое Время подходит к концу.

Мои глаза даже не улавливают ее стремительного движения. Ее колено больно давит мне на живот. Руки смыкаются на горле. Лицо застыло в неподвижной маске ярости. Я едва дышу. Но вижу, что стрелка ее Часов приближается к нулю…

— Я тебя… — вопит она.

Ее часы негромко звякают. И она превращается в неподвижную черную статую. Что бы ни говорили о технологиях Ублиетта, временный гевулот, предоставляемый посетителям, работает отлично, ничуть не хуже утилитарного тумана боевого действия. Человек не переходит в состояние Спокойствия, но он оказывается отрезанным от всего окружающего мира, все его жизненные функции прекращаются. Хватка на моей шее ослабевает, и она падает на кровать неподвижной крылатой статуей из черного мрамора.

Я принимаю душ и одеваюсь, не переставая тихонько насвистывать. В вестибюле отеля я приветствую чиновника иммиграционной службы, сопровождаемого парой огромных Спокойных: мне нравится, когда гражданские власти так эффективно выполняют свои обязанности.

Утро обещает прекрасный солнечный день. Я надеваю очки с синими стеклами и отправляюсь на поиски Раймонды.

16. Вор и память

Я посылаю Раймонде фрагмент памяти с приглашением встретиться на нашем месте в парке Монгольфье. Ответ приходит быстро — я вспоминаю, что она там будет. Через Лабиринт я иду под прикрытием гевулота и надеюсь, что новое воспоминание, созданное «Перхонен» для противодействия криптархам, будет работать, как и задумано.

Она меня опережает и уже сидит на скамейке, держа в руке стаканчик с кофе и глядя на воздушные шары. Увидев, что я один, она удивленно поднимает брови.

— А где твоя дуэнья из Оорта? Если ты собираешься устроить романтическое свидание…

— Тише. — Я запускаю ей вирус-воспоминание. Она принимает его и морщит носик. Болезненное выражение на ее лице сменяется изумлением. Отлично. Работает. Единственным побочным эффектом, который я заметил, был устойчивый неприятный запах.

— Что это за дьявольщина? — Она усиленно моргает. — У меня сразу разболелась голова.

Частично словами, частично фрагментами памяти я посвящаю ее в детали исследования мозга Анру, рассказываю о визите криптарха и о наших с Миели разногласиях, хотя и опускаю некоторые интимные детали.

— Ты это сделал? — удивляется она. — Никогда бы не поверила…

— Ты можешь поступить с этим вирусом как тебе угодно, — говорю я. — Затеять революцию. Предоставить другим наставникам в качестве оружия. Мне все равно. У меня не так уж много времени. Как только Миели очнется, она вырубит меня — если у тебя есть возможность надавить на иммиграционные службы, попроси, пожалуйста, замедлить этот процесс. Сначала мне необходимо разыскать свои тайны.

Она опускает глаза.

— Я не знаю, где они спрятаны.

— Ох.

— Я блефовала. Я была очень сердита. Я хотела показать тебе… кем я стала. Хотела доказать, что сильно продвинулась. И хотела получить средство давления на тебя.

— Понятно.

— Жан, ты настоящий ублюдок. Ты всегда был ублюдком. Но на этот раз ты сделал что-то хорошее. Я не знаю, что еще сказать.

— Ты можешь позволить мне вспомнить, каким я был ублюдком, — говорю я. — Вспомнить все.

Она берет меня за руку.

— Согласна, — говорит Раймонда.

Это ее воспоминания, а не мои. Но как только она открывает свой гевулот, в моей голове что-то щелкает. У меня такое чувство, будто ее воспоминания питают цветок и он растет и раскрывается, лепесток за лепестком, часть меня объединяется с частью нее, и образуется нечто большее. Разделенный секрет, скрытый от архонтов.

Марс, двадцать лет назад. Я сильно устал. На меня давит тяжесть многолетних превращений в разных людей, гоголов, зоку и копи-членов кланов; жизни в одном теле, во многих телах, в частицах думающей пыли; похищений драгоценностей и мыслей, квантовых состояний и миров, принадлежащих алмазным разумам. Я похож на собственную тень: худой, бледный и постоянно напряженный.

В предоставленном мне Ублиеттом теле все становится намного проще, и сердце бьется в унисон с тиканьем Часов, вызывая приятное ощущение определенности. Я иду по Устойчивому проспекту и прислушиваюсь к человеческим голосам. Все кажется мне новым.

Сидящая на скамейке девушка любуется бликами лучей, пробивающихся между воздушными шарами. Она молода, и на лице еще сохранилось удивленное выражение. Можно подумать, что в ней отражаются мои чувства. Я улыбаюсь, и она почему-то улыбается мне в ответ.

Даже в обществе Раймонды очень трудно забыть собственное я. Ее подруга Джилбертина бросает на своего возлюбленного такие взгляды, что мне хочется их украсть. Раймонда узнает об этом. Она покидает меня и возвращается в свой медленногород.