Квантовый возраст

Я надеюсь снова получить от Вас весточку. С наилучшими пожеланиями от меня и от моей жены, которая хорошо Вас помнит. Ваш Макс Борн».

В 1957 г. на базе отдела, которым заведовал Юрий Борисович, был организован Институт радиофизики и электроники, директором которого он стал. Сначала институт занимал два этажа в лабораторном корпусе Западно-Сибирского филиала, а затем на улице Мичурина для него построили весьма приличное здание в четыре этажа. Первый этаж отдали поликлинике, и часть неженатых научных сотрудников быстро обзавелась женами-медиками.

В списке трудов Юрия Борисовича за 1958 г. значится всего одна-единственная заметка, да и то популярная — «Относительность времени», написанная совместно с Ландау. Это было время, когда Юрий Борисович целиком был занят организацией института и молодыми людьми, которых он собирал вокруг себя. На научную работу времени не хватало. И даже в коротеньком поздравительном письме Максу Борну, которому исполнилось тогда 75 лет, Юрий Борисович делает акцент именно на молодых людях:

«Дорогой профессор Борн!

Я теперь на несколько лет старше, чем были Вы, когда я имел счастье быть Вашим учеником. И в настоящее время около меня молодые люди, и я стараюсь ежедневно быть по отношению к моим сотрудникам таким же благожелательным и дружелюбным, как Вы. Этому я учился у Вас, дорогой профессор Борн.

Ваш преданный друг Ю. Румер».

В 1957 г. Совет Министров СССР принял постановление о создании Сибирского Отделения Академии наук СССР. В 30 км от Новосибирска началось строительство Академгородка. С 1 января 1959 г. Институт радиофизики и электроники включается в состав Сибирского Отделения АН СССР. В 1961 г. институт, вернее, пока его теоретический отдел, переезжает в Академгородок. В этом году Юрию Борисовичу исполнилось 60 лет. От Борна он получил теплое письмо:

       «Маркардштрассе, 4, 21 апреля 1961 г,

                          Бад Пирмонт.

Дорогой Румер!

Известие о Вашем предстоящем 60-летии дошло до меня. Моя жена и я не хотели упустить возможность выразить Вам наши сердечнейшие пожелания. Пусть Ваша деятельность будет успешной, а Ваша жизнь радостной и счастливой. Мы с удовольствием вспоминаем время, когда Вы были у нас в Геттингене. Я помню еще, как мы занимались теорией элементарных частиц, и, хотя это было слишком рано и не принесло успеха, все же сама работа была интересной и веселой. Сообщите нам как-нибудь о Вашей жизни. Мы не знаем, женаты ли Вы, и не имеем ни малейшего представления, как Вы живете. У нас хорошенький домик в тихом курортном месте. Вы должны как-нибудь приехать к нам и сами в этом убедиться. Мы сами слишком стары, чтобы много ездить.

С сердечнейшим приветом и добрыми пожеланиями от моей жены,

Ваш старейший друг Макс Борн».

Это письмо примечательно тем, что уже шесть лет ведется их переписка, а Борн только сейчас просит Румера сообщить ему, как он живет. Ответ Румера на это письмо и его дальнейшие письма удивили Борна.

В своих комментариях к переписке с Эйнштейном Макс Борн пишет о своих предположениях, что испытания, постигшие Румера, должны были сделать из него человека, стоящего в оппозиции к любому строю, но письма, которые он получал от Румера, никак не соответствовали его ожиданиям. И Борн с удивлением отмечает, что «испытания не ожесточили его, не вызвали вражды к режиму и людям. Наоборот, он пытался в длинных письмах убедить меня в преимуществах советского строя не только в политическом плане, но и в моральном» [1, с. 102].

На Жемчужной улице в Академгородке, в доме № 10, на третьем этаже, Юрий Борисович получил квартиру. Эта квартира была выделена ему в качестве жилплощади. В этом же доме, в том же подъезде, на первом этаже Юрий Борисович получил еще две квартиры — двухкомнатную и трехкомнатную — это для института. Здесь располагалась теоретическая лаборатория. В маленькой комнате двухкомнатной квартиры был его кабинет — кабинет директора, в большой — семинарская. Все три комнаты, включая кухню, в трехкомнатной квартире были рабочими комнатами теоретиков.

Институт занимался важными научно-техническими задачами. Например, в области электроники сверхвысоких частот наряду с теоретическими разработками были созданы новые электронно-волновые приборы. Сотрудник Юрия Борисовича Н. И. Кабанов получил первый в Советском Союзе диплом на открытие, названное «эффектом Кабанова» [50, с. 44]. В институте был создан первый в стране газовый лазер. В «Хронике Сибирского Отделения» говорится: «Большое значение для развития лазерных исследований и создания сибирской школы физиков-теоретиков в области квантовой электроники имел постоянно действующий семинар по квантовой оптике, организованный в институте» [Там же, с. 59].