Квантовый возраст

Румер долго не мог уснуть в эту ночь. События этого дня, рассказы новых друзей снова и снова прокручивались в голове и каждый раз останавливались на одном и том же месте, поразившем его больше всего: никто из его новых знакомых ни разу не спросил его, человека из России, про его удивительную родину, никто не спросил его, как живут в России и что такое революция. А Юра Румер, московский мальчик с Маросейки, мог бы многое им рассказать.

Глава 4. От Маросейки до Чистых прудов

Юрий Борисович Румер родился в семье московского негоцианта Бориса Ефимовича Румера и Анны Юрьевны Брик. Юра был последним ребенком в семье. Братья Осип и Исидор, погодки, были старше Юры на 18 и 17 лет, сестра Лиза — на 11. Кроме родительской любви и ласки, всем детям Бориса Ефимовича достались любовь и ласка их воспитательницы Алисы Блекер. Алиса Блекер была из тех немцев, предки которых жили в Москве с незапамятных времен. Всех детей Бориса Ефимовича она любила одинаково и занималась ими с одинаковым интересом. Она читала им и Шиллера, и Гете до хрипоты. Они учились у нее подлинному немецкому языку. Когда Румеры уезжали на юг или за границу, она оставалась в их доме и вела хозяйство. Никаких денег она за это не брала. Алиса Блекер сама была состоятельным человеком. Замуж она не вышла, и поговаривали, что она любила Бориса Ефимовича и посвятила свою жизнь не тому, чтобы оторвать его от семьи, а тому, чтобы воспитать его детей.

Семья Бориса Ефимовича Румера занимала весь второй этаж доходного дома Егоровых в Космодемьянском переулке на Маросейке. Название свое этот переулок получил от церкви Косьмы и Дамиана, которая была заново построена в XIX в. русским зодчим Казаковым на углу Маросейки и нынешнего Старосадского переулка. Отреставрированная и отлакированная, она стоит там и по сей день.

Маросейка, центральная из трех главных улиц восточной части Белого города, начиналась сразу же за Ильинскими воротами у стен Китай-города. Белый город после Кремля и Китай-города — третий концентрический круг в историческом росте Москвы. При последнем Рюриковиче, царе Федоре Иоанновиче (90-е годы XVI в.), он был обнесен белокаменной стеной. Двадцать восемь башен и десять ворот имела эта стена, полукольцом окружавшая город. К исходу XVIII в. стены пришли в ветхость, и по указу императрицы Екатерины II они были разобраны; на их месте было велено посадить бульвары. Восточная часть Белого города образовалась отчасти из торговых, но более всего из ремесленных слобод. В качестве наследницы тех старых времен осталась, например, Солянка, где были подвалы для соли и где торговали на всю Москву солью и соленой рыбой. К Маросейке непосредственно примыкали великокняжеские сады с царским загородным двором и конюшнями. И все великие князья и цари всея Руси, вплоть до Петра Великого, ездили оттуда в Кремль по Маросейке.

Когда в Москву потянулось богатое дворянство московской губернии, ремесленники стали постепенно вытесняться и на Маросейке появились боярские и дворянские дома с обширными дворами. Сюда же усиленно стали проникать «немцы», под которыми тогда разумелись все вообще иноземцы. Они скупали здесь землю, платя вдвое и втрое против обычных цен. И рядом с богатыми дворами бояр появилась большая немецкая слобода с запутанной сетью мелких переулков, плотно застроенная аккуратными немецкими домиками от Маросейки до Чистых прудов. «Немцы» ставили у себя во дворах «ропаты», лютеранские молитвенные дома, и занимались в основном ремесленничеством. Они были хорошими аптекарями, кондитерами, портными.

В XVII в. близость «басурман» к Кремлю и Китай-городу и уменьшение в приходе числа православных дворов побудило царя Михаила Федоровича, родоначальника династии Романовых, переселить немцев, с Маросейки за Гороховое поле, на Яузу. Там им было отведено место на расстоянии трех верст от Покровских ворот. На новом месте «немцы» быстро обстроились, и снова образовалась шумная разноязычная слобода. А на Маросейке и в прилегающих к ней переулках появились новые дворянские дома, в том числе дом знаменитого боярина Матвеева. Здесь вдовый царь Алексей Михайлович увидел воспитанницу Матвеева Наталью Нарышкину, ставшую вскоре царицей и родившую Петра Великого. На Маросейке же жили родственники первой жены Алексея Михайловича, бояре Милославские. В Старосадском переулке находился двор гетмана Ивана Мазепы и вообще большое подворье малороссийцев, куда приезжали официальные представители Украины. Собственно, название Маросейки обязано как раз малороссийскому подворью, в скороговорке потерявшему «ло» и ставшему «маросейским».