Квантунская рапсодия

  Однако японский адмирал не был бы собой, если бы проиграв миттельшпиль, не попробовал бы отыграться в эндшниле. Уводя с поля боя броненосцы, он решил ввести в бой миноносцы, отдав приказ атаковать корабли противника. Всего в распоряжении Того было восемь отрядов миноносцев и это была грозная сила, способная нанести серьезный урон русской эскадре. Но боги в этот день окончательно отвернулись от адмирала и в наступающих сумерках в бой пошло только половина миноносных отрядов. Остальная часть, по злой иронии судьбы не заметила этот сигнал.               

  Нисколько не учтя уроков недавней атаки, миноносцы устремились в бой разрозненно, что очень снижало общую силу японского удара. Получив приказ, корабли поодиночке устремились в атаку, спеша совершить подвиг во славу божественного императора. Японцы были полны решимости, погибнуть, но успеть выпустить смертоносную торпеду по вражескому кораблю и унести с собой в могилу сотни жизни врагов.

  Главной целью атаки по-прежнему были русские броненосцы, но на их пути оказался крепкий заслон. Это были крейсера Рейценштейна и два отряда миноносцев, которые устремились наперерез вражеским кораблям, заметив угрозу для броненосцев. Обсуждая возможное развитие  боя, Макаров предусмотрел и этот вариант, и в нужный момент, миноносцы «Властный»,  «Выносливый», «Грозовой» и «Бойкий», вместе с «Бесшумным», «Бесстрашным», «Беспощадным» и «Бурным» преградили дорогу врагу.   

  В наступающих сумерках между миноносцами завязался ожесточенный бой. Орудийные выстрелы, громкие крики «Банзай»! и «Ура»! сопровождавшие пуски торпед слились в одну единую симфонию боя. Многие из японских миноносцев были вынуждены отступить, но были и такие, что смогли прорваться к концевым кораблям броненосцев. «Баян», «Севастополь» и «Полтава» подверглись атаки вражеских миноносцев, но сумели благополучно отбиться от нападения врага.

  Японцев вновь подводила торопливость и неточность во время атаки и из всех выпущенных торпед только одна достигла своей цели. Подводную пробоину получил «Севастополь» и разом осевший броненосец был вынужден оставить общий строй. Все остальные корабли отразили атаки врага, серьезно повредив ответным огнем два миноносца. 

  Таковы были итоги битвы, в результате которой русская эскадра сумела вырваться из смертельных объятий врага, но это было потом. А в тот момент, когда броненосцы Того, только начинали отставать от русской эскадры, в рубке «Цесаревича» ставилась последняя точка в этом трудном противостоянии.

  Поглощенный стоянием у руля, Семенов совершенно не заметил, как в рубку проникли санитары.

 - Ваше благородие, вас перевязать надо! – сказал подскочивший к старшему офицеру фельдшер, но тот не согласился с ним.

 - Сначала адмирала! – приказал Семенов – я подожду.

 - Какой подожду – недовольно проворчал медик, но отошел от офицера, властно приказав одному из санитаров – зажми рану!

  За спиной старшего помощника раздалась торопливая возня, длившаяся неимоверно долгое по подсчетам Семенова время, пока глухой голос фельдшера не произнес: - Господин капитан преставился. Будите принимать командование, ваше благородие или в лазарет?

 - Что с адмиралом!! – прохрипел Семенов, не смея повернуть голову.

 - Жив, Степан Осипович! – успокоил его фельдшер. - Только без сознания. Ранений на нем нет, видно контузия или газом отравился.

 - А Матусевич? – быстро спросил Владимир Иванович – как он?

 - Контр-адмирал тоже без сознания и ранен в плечо. А все остальные убиты – бесстрастно известил фельдшер и приказал одному из матросов – встань у руля, мне их благородие перевязать надо. 

  Услышав это, Семенов безропотно сдал свою вахту и полностью отдался в руки эскулапа. Тот решительным движением распорол штанину и принялся осматривать рану. Безжалостно покопавшись в ней, фельдшер коротко изрек: - счастлив ваш Бог, ваше благородие. По касательной прошел осколок, только крови много потеряли. Надо вам в лазарет, швы наложить.

 - Нет, лазарет подождет. Наложи повязку и хватит, потом швы наложишь – решительно воспротивился Семенов, но фельдшер вновь не согласился и погнал санитара за инструментами.

  Оказавшись единственным старшим офицером на флагмане, Владимир Иванович лихорадочно решал вопрос, что делать дальше. Поднять сигнал о передаче командования на «Пересвет» Ухтомскому или продолжить вести эскадру, не внося в сердца моряков неуверенность и страх. Будучи старшим офицером, на трех кораблях артурской эскадры, он хорошо знал все опасные особенности человеческой души здешних моряков. Совершая геройские поступки, они могли легко сломаться от жизненной неудачи, в одно мгновение стать нерешительными людьми.

  Известие о ранении Макарова, могло стать тем катализатором, который в одночасье мог разрушить все, чего адмирал с таким трудом достиг за полгода. Поэтому, Семенов решил не поднимать сигнал о передаче командования. Но тогда возникал, что делать дальше, каким дальнейшим курсом вести эскадру. Решение нужно было принимать немедленно, так как в наступавших сумерках корабли могли не разобрать сигнал с флагмана и отбиться от общего строя.