Квартира на двоих

Даю отбой и смотрю на часы. В запасе десять минут. Пришлось заложить время на прихорашивание Рейчел, которое всегда длится минимум вдвое дольше, чем ожидаешь. Она, естественно, спишет на то, что помогала мне с прической, но на самом деле она, по собственному выражению, – непревзойденный мастер контурирования, и минимум сорок минут незаметными хитростями корректирует форму лица, прежде чем приступить к глазам и губам.

Только собираюсь отправить сообщение Леону, спросить, как он, и вдруг звонит стационарный телефон.

– Что еще за хрень? – кричит Рейчел из ванной.

– Проводной телефон! – ору я, бросаясь на звук, который, кажется, исходит от холодильника.

Бросаться в таком наряде непросто – юбка вздымается волнами, нога по дороге дважды опасно запутывается в фатине, и я морщусь, когда ткань тянет больную лодыжку. Я на нее уже наступаю, однако бегать ей не сильно нравится. Надо сказать, что и здоровая нога от бега не в восторге.

– Что-что? – изумленно переспрашивает Мо.

– Проводной телефон, – повторяю я, роясь в невероятном бардаке на кухонном столе.

– Ты не говорила, что у вас тут девяностые прошлого века! – кричит Рейчел в тот момент, когда я наконец обнаруживаю телефон.

– Алло!

– Тиффи?

Хмурюсь.

– Ричи? Что случилось?

– Скажу тебе честно, Тиффи, еще немного – и я наложу в штаны. Не буквально. Хотя, может, это лишь вопрос времени.

– Кто это? Спроси, может они там еще и музыку слушают на кассетном плеере? – кричит Рейчел.

– Погоди… – Иду в спальню и прикрываю дверь. С трудом подбираю юбки, чтобы, ничего не порвав, сесть на край кровати. – Ты разве не в этом… как его… автозаке? Откуда ты звонишь? Они забыли про суд?

Я наслушалась от Герти с Леоном ужастиков о том, как заключенные не попадают вовремя в суд из-за разных бюрократических формальностей. Несколько дней назад Ричи перевезли в лондонскую – еще более зловещую – тюрьму, ближе к зданию суда, но все-таки туда из тюрьмы еще надо добраться. Становится тошно при мысли, что все приготовления пойдут насмарку, потому что кто-то забыл позвонить кому-то насчет транспортировки.

– Нет-нет, автозак позади. Обхохочешься, скажу я тебе. Проторчал в нем пять часов, хотя клянусь, мы и половины этого времени не ехали. Нет, я в суде, в конвойном помещении. Вообще-то мне звонки не положены, но охранница – тетка из Ирландии. Говорит, я напоминаю ей сына. И еще, что я ужасно выгляжу. Велела позвонить моей девушке, а у меня ее нет, и я решил позвонить тебе, потому что ты девушка Леона, так что – почти родные. Выбор небольшой: или тебе, или Рите из школы, с которой мы, по-моему, официально не расстались.

– Ричи, что ты мелешь? Что случилось? Нервы?

– Нервы – для пожилых дам. Кошмар, Тиффи…

– Да, действительно, так приятнее. Вроде как в киношке на фильме ужасов. Никто не хлопается в обморок, потому что сильно затянут корсет.

– Во-во.

– Герти с тобой?

– Еще не видел ее. Занимается своими адвокатскими делами. Я один.

Его тон, как обычно, беззаботен и ироничен, но и не вслушиваясь, замечаешь дрожь в голосе.

– Ты не один, – возражаю я твердо. – Мы все с тобой. И помнишь, когда мы с тобой разговаривали в первый раз, ты сказал, что постепенно привыкаешь к тюрьме. В данном случае это худшее, что может случиться. Ничего нового.

– Что, если меня стошнит?

– Кто-нибудь попросит всех выйти и вызовет уборщицу, а ты продолжишь с того места, на котором остановился. Это не аргумент в пользу того, что ты вооруженный грабитель.

Он сдавленно смеется и секунду молчит.

– Я не хочу подводить Леона. Он так надеется. Не хочу… не могу еще раз его подвести. В прошлый раз было кошмарно. Как вспомню его лицо – чистый ужас!

– Ты его не подводил, – возражаю я с колотящимся сердцем, стараясь убедить. – Он знает, что ты невиновен. Вас обоих подвела система…

– Мне надо было смириться. Отсидеть срок, выйти, дать ему спокойно жить. А все это… – ему только тяжелее станет.

– Леон все равно бы за тебя боролся. Он не позволит издеваться над своим братишкой. Вот если бы ты опустил руки, то да, ему было бы больно.

Ричи с дрожью набирает в грудь воздух и выдыхает.

– Молодец. Дыши. Говорят, чрезвычайно помогает, если у кого нервишки слабенькие. Нюхательной соли у тебя там нет?

В ответ снова смешок, уже не такой сдавленный.

– Хочешь сказать, я тряпка?

– Уверена, ты очень храбрый человек. Но да, я обзываю тебя тряпкой и надеюсь, что это поможет тебе вспомнить про свою силу.

– Молодец, Тиффи.

– Не надо, Ричи, я не собака. А теперь, когда твое лицо приобрело нормальный цвет… Можно вернуться к тому моменту, когда ты назвал меня девушкой Леона?

Пауза.

– А это не так?

– Пока нет. В смысле, мы не обсуждали. Если разобраться, у нас было всего несколько свиданий.

– Он от тебя без ума. Он не говорит, но…

Волнуюсь. Я тоже от Леона без ума. Думаю о нем почти все время, когда не сплю, да и во сне часто тоже. Однако… не знаю. То, что он хочет быть моим парнем, вызывает у меня сильное чувство загнанности в ловушку.