Квартира с привидениями (сборник)

А вот дверь с табличкой «Встречи». Возможно ли, что за этой дверью можно вернуть все встречи моей жизни… Это интересно. Решаюсь и открываю дверь, ожидая увидеть множество забытых лиц. Но в комнате пусто. Только слышится тихо музыка. Я узнаю её. Скоро различаю в глубине у окна силуэт девушки. Подхожу ближе. Она совсем юная и прекрасная. Аури, моя одноклассница. Что-то читает, совсем не обращая на меня внимания.

После окончания школы мы никогда не встречались. А я любил её… Первое время искал встреч, видел во снах. Но потом узнал, что она уехала в Америку с родителями и там умерла от какой-то тяжёлой болезни… И вдруг, такой подарок судьбы…

Моё сердце ликует, совсем так, как в те далёкие годы, когда я чуть ли не терял сознание от одного её взгляда.

Ноги не слушаются меня, но я всё же собираю все силы и подхожу ближе.

Вот я уже могу прочитать страницу, на которой раскрыта её книга…

Я вижу родинку на её шее и золотистый завиток.

Сколько раз я наблюдал, сидя за соседним с её столом, как она накручивает его на палец и отпускает, а он пружинкой касается её смуглой кожи с ароматом лаванды… Я пытаюсь произнести её имя: «Аурелия!», но звуки, словно ватным тампоном, застревают в горле. Она не видит меня…

– Просыпайся, – слышу я голос жены…

А мне бы ещё немножко побыть в этом сне… Мне бы ещё только раз позвать девушку с именем прекрасной незнакомой птицы…

Весенняя метель

Мила стоит у открытого окна и смотрит на кружащиеся лепестки алычи, вдыхает её тонкий ореховый аромат. Ранней весной, когда нет ещё на ней зелёных листьев, а только белые цветы в изобилии, создаётся иллюзия зимнего пейзажа. Это пробуждает в ней чувства печали и восторга одновременно, словно возвращает в далёкое, пережитое в детстве…

«Прости, Мама!»

Предпраздничные дни конца декабря. Ликует детское сердечко от ожидания сказки. Совсем скоро Новый год.

Мама везёт Милу, закутанную в плед, на санках по скрипучему, искрящемуся снегу. Мимо проплывают яркие витрины магазинов, толпящиеся за окнами люди, как в немом кино, и голосистые зазывалы в костюмах Дедов Морозов у распахнутых дверей.

Мама часто оборачивается к дочери и спрашивает, не замёрзла ли. Глаза у неё лучистые, в них тепло и любовь…

Заболела мама сразу после праздников. Внезапно. Жаловалась сначала на спину, а потом и ходить стала с трудом.

Она позвала Милу проводить её к доктору на назначенную консультацию. Незаметно опускается вечер, но уличные фонари ещё не горят, может потому, всё окружающее, кажется фантастическим. Они идут по пустынной улице. Снег висит в воздухе, словно ёлочное украшение, неподвижно на невидимых нитях, мягко стелется под ногами. Мила постоянно отвлекается от этой красоты. Ей кажется, что редкие прохожие слишком пристально смотрят на маму, и она пытается идти на некотором расстоянии от неё. Миле неловко, что мама опирается на палочку…

Но в какой-то момент Мила вдруг почувствовала себя предательницей… Она поспешно приблизилась к маме и взяла её за свободную руку. Приникнув к маме, тут же почувствовала радостное облегчение и родное тепло.

– Ничего, ничего, доченька, всё будет хорошо, – услышала Мила. Мама смотрела на неё всё понимающими глазами, полными любви и еле скрываемого страдания.

Никогда Мила не забывала о своём минутном предательстве, хоть и минуло с той поры уж более десяти лет…

Заметила ли его мама, так и осталось их тайной.

Воскресенье

Ты хочешь знать, как быть, если ты сделал что-то не так? Отвечаю, детка: никогда не проси прощения. Ничего не говори. Посылай цветы. Без писем. Только цветы. Они покрывают всё. Даже могилы.

Эрих Мария Ремарк, «Три товарища»

Сегодня воскресенье и не затевать бы мне эту уборку. Почитать, послушать музыку, пойти погулять неспешно, сентябрьский тёплый денёк располагает. Но, привычно столкнувшись с проблемой, требующей осмысления, принимаюсь за какое-нибудь монотонное дело. А всё эти пресловутые две розы…

Когда в первую годовщину смерти мужа увидела их у его памятника, была удивлена, но скорее приятно. Казалось, чем больше внимания будут уделять памяти о нём, тем лучше. Пришедшие вместе со мной родственники тоже удивились, обсуждать, однако, ничего не стали.

Но розы появляются теперь в этот день снова и снова. Причём, приносит их кто-то всегда раньше, чем я. Это уже не вызывает приятных чувств, а наводит на размышления. Странно помалкивала и Федина сестра вчера, увидев цветы на надгробии. Пока я зажигала в лампадке свечу и ставила в вазу георгины она, обычно шумная, не проронила ни слова. Да и вообще, наши отношения с золовкой, после смерти мужа, дали трещину. А раньше, казалось, были подругами…

– Кто же, Федечка, почитая тебя, так старается досадить мне?